Молодая женщина-журналист сыпала обычными банальностями с выражениями сочувствия. Несправедливо было бы обвинить ее в неискренности, но звучало это именно так.

– Миссис Ангус, могу я спросить вас прежде всего о том, как вам удается справляться? Очевидно, что никто не в состоянии даже представить, что вы чувствуете и через что вам приходится проходить, но, возможно, вы могли бы рассказать нам, как вы переживаете и преодолеваете день за днем?

Последовало несколько невыносимых, жутких секунд тишины. Казалось, что Мэрилин Ангус вовсе не сможет продолжать, но потом она сказала глухим голосом:

– Уверенность. Я уверена, что узнаю, что случилось с Дэвидом. Уверена, что его найдут и что тот, кто его забрал и сейчас удерживает, предстанет перед лицом правосудия. На самом деле это единственное, благодаря чему я еще держусь.

– Это очень мощное заявление… И, очевидно, в вас действительно есть уверенность. Много ли людей поддерживают вас в этом?

– Я сама себя поддерживаю. Это простая необходимость. Соседи, коллеги с работы… они все звонили, приходили проведать меня. И это было потрясающе с их стороны. Но в конце концов я все равно осталась сама по себе.

– Со своим вторым ребенком, разумеется… Вашей дочерью, Люси.

– Да, но я не хочу перекладывать хоть что-то из этого на ее плечи.

– Сколько ей лет?

– Ей всего двенадцать.

– Как я недавно упомянула, ваш муж, Алан, совершил самоубийство. Конечно, это стало для вас еще одним сокрушительным ударом…

Мэрилин прервала ее:

– Таким образом он с этим справился. Он ушел. Он просто не мог больше этого выносить.

– Понимаю, – Лорна Макинтайр заглянула в свои записи. Казалось, что она слегка смущена. – Полагаю, вы получали и другого рода поддержку… Это была и волна сочувствия на всенародном уровне, и помощь со стороны всего сообщества Лаффертона, со стороны отдельных людей, со стороны полиции…

– Полиция делает свою работу, но о большем тут речи не идет.

– Прошу прощения…

– Они не нашли моего сына, не так ли? – Голос Мэрилин зазвучал резче. – Они не нашли ни следа Дэвида, у них нет ни малейшего представления о том, что произошло, и они как будто дали остыть всем следам.

– Вы так это видите? Что для поисков вашего сына было сделано недостаточно?

– Я думаю, было сделано более чем достаточно – они были очень активны в начале, целая команда офицеров пришла осматривать мой дом буквально под микроскопом, когда я заявила о пропаже. Но сейчас я не вижу признаков повышенной активности, хотя, возможно, я сужу слишком строго.

– Также нам известно, что один офицер полиции, а именно полицейский семейный психолог, жил с вами под одной крышей, но потом вы попросили его покинуть вас, это правда?