– Я не хочу, чтобы кто-нибудь подумал, что я имею что-то против нее лично – констебля Кейт Маршалл, – она очень милый человек. Но когда офицер полиции живет в твоем доме – это не что иное, как вторжение, особенно в тот момент, когда ты вынужден справляться с подобной ситуацией. Мы… Я – очень закрытый человек. Мне такое не нравится. К тому же… Она работала на органы и отвечала прежде всего перед ними, трудилась на них. Я не думаю, что люди до конца понимают… Вероятно, они думают, что семейные психологи существуют для того, чтобы помогать семьям, и что они всегда на их стороне, но это не так работает. Ты никогда на самом деле не чувствуешь, что психолог на твоей стороне. По сути, ты – подозреваемый, а они – шпионы. Прошу прощения, если это прозвучало резко.

– Я понимаю, что для вас это тяжелый вопрос, но есть ли у вас какие-нибудь мысли, хоть какие-то догадки по поводу того, что могло случиться с Дэвидом и где он может находиться?

– Я бы полжизни отдала, чтобы они у меня появились. Но нет, конечно, нет. Никаких. Какая может быть причина у кого-то забирать маленького мальчика с порога собственного дома посреди бела дня?

– И есть ли вам сейчас что сказать, хотите ли вы сделать какое-нибудь заявление?

– Да.

Мэрилин Ангус посмотрела прямо в камеру. Ее глаза снова стали безумными, руки беспорядочно задвигались.

– Если вы знаете, где Дэвид… Если вы удерживаете Дэвида… Пожалуйста, подумайте как следует о том, что вы делаете. Представьте, каково это для меня… для его семьи. Это уже убило его отца. Вы сможете жить с этим? Сможете? Отпустите Дэвида. Привезите его домой. Позвоните в полицию и прекратите все это. Я умоляю вас. И если кому-нибудь кажется или когда-то могло показаться, что он хоть что-то видел или слышал… и это может иметь какое-то отношение к исчезновению Дэвида… неважно, где вы живете, кто вы… пожалуйста, не молчите. Пожалуйста. Я потеряла самую драгоценную вещь в мире, и эта ноша… – Внезапно она замолчала и резко отвернулась от камеры.

Через секунду на экране возникло лицо Дэвида – умного, живого, сообразительного Дэвида, чье лицо вся страна знала уже слишком хорошо.

Саймон выключил телевизор и пошел к телефону, пока не решив, стоит ему позвонить сначала пресс-секретарю или начальству. Пока он думал, телефон зазвонил сам.

– Саймон? Пола Девениш.

– Мэм. Я так понимаю, вы посмотрели интервью?

– Да, и я им очень раздосадована – не вами, а ею и безответственностью СМИ. Позволь мне повторить то, что я сказала в участке: знайте, что я на вашей стороне, а теперь – тем более. Я абсолютно уверена, что вы по-прежнему делаете все возможное… все вы. Это я хотела прояснить в первую очередь.