— Эх, я бы тоже в Австралию махнул! — мечтательно протянул Платан. — Там же весна сейчас! Шикарные отели Маккая, Большой Барьерный риф, Большой Водораздельный хребет — там все большое! А какие пляжи, рестораны, корты, серфинг!

Экономист и коммерсант Плисковский единственный из Причастных не был профессиональным спортсменом, но теннис, как все элитное, любил безумно и классический австралийский серфинг тоже.

— Тебе нельзя, — жестко оборвал Тополь его напрасные мечты.

— Я знаю, — сказал Платан.

В этот момент ожил принтер на столе у Вербы и отпечатал уже расшифрованное послание Сиропулоса:

«Фантазма», 31 октября. Рон — Москве. Дедушка идет на поправку, но удивительно медленно. Гуляет по парку, просит его не беспокоить, как и в прежние дни. Вербе передает отдельный привет. Действуйте по плану. Счастье для всех.

«Фантазма», 31 октября.

Рон — Москве.

Дедушка идет на поправку, но удивительно медленно. Гуляет по парку, просит его не беспокоить, как и в прежние дни. Вербе передает отдельный привет. Действуйте по плану. Счастье для всех.

Рон — это была кличка Сиропулоса, и Платан спросил:

— Кто там теперь будет вместо Базотти — этот грек, что ли?

— Смотри, как бы Базотти не стал вместо тебя, — угрюмо одернул его Тополь.

А Верба злобно смяла вылезший из принтера лист и бросила в корзину.

— Каждый день одно и то же! Надоело все. Когда там ближайший рейс на Мельбурн?

Глава двадцать третья

Глава двадцать третья

В декабре у тесчима случился юбилей. Шестьдесят лет стукнуло. Гостей набежало десятка полтора, и вместе с их огромной семьей — шесть человек для одной квартиры все-таки очень много — получилось форменное столпотворение. Дни рождения Петр Васильевич всегда отмечал скромно, в кругу семьи, а тут все-таки значительная дата — решили погудеть на широкую ногу. Получилось неплохо, весело даже: разговоры, тосты, песни.

Вдруг в какой-то момент Тимофей с удивлением обнаружил: праздник-то у тесчима, а гости все со стороны тещи. Они давно привыкли, что у Петра Васильевича совсем не осталось родственников: родители умерли, братьев-сестер не было, а бывшая жена и ее дети… ну, тут уж каждый сам решает, общаться с ними или не надо. А вот теперь, на юбилее, обнаружилось, что и товарищей у тесчима нет. Пришли только два отставных генштабовских офицера — хорошие знакомые последних лет. А где школьные друзья, где однокашники по училищу или академии, где фронтовые соратники-«эфиопы»? Не бывает же так. Петр Васильевич Чуханов словно вернулся со страшной, испепелившей все и всех войны, только он один и остался чудом жив после тех сражений.