Сейчас-то он не уверен, что чувство, испытанное им тогда, было страхом. Как археолог молодой человек прекрасно понимал, что пещеры где-то еще должны иметь выход. Но понимал также и другое: не исключено, что суждено ему бродить по пещерам, пока не упадет замертво, так и не увидев другого выхода. Ведь тот по какой-то причине может быть скрыт – замазан глиной, завален камнями, замаскирован под очередную нишу. В общем, стало ему сильно тоскливо.

Юра шел под землей около шести часов. И чувствовал, что идет не прямо, а как бы по горизонтальному серпантину. Иногда садился на холодный пол, молился всем инокам и старцам, иногда обращался со слезной просьбой к духу архиепископа Лазаря Барановича, но большей частью размышлял о том, что энтузиазм древних пещеростроителей можно было бы направить и в более мирное русло. А по ходу дела подумал, что этот, будь он неладен, комплекс построен, вероятно, где-то за столетие до татаро-монгольского нашествия на Киев и Чернигов. И тут из глубин его памяти выплыл целый текст. Целая история выплыла. В одном из летописных фрагментов имелось упоминание о том, что татаро-монгольские захватчики пришли в город, в котором практически не было отроков – вроде бы монахи увели детей. Так что же, именно тех детей он и видел?

Идея показалась Юре настолько захватывающей, что он даже приободрился, решил, что с Божьей помощью все же выберется на поверхность. Надо ведь проверить версию про детей, которых увели из города монахи. Теперь он пытался шагать бодрее и глядеть веселее, только безумно хотелось пить и курить.

Через час рот пересох так, что язык поворачивался со скрипом. К тому же с сетчаткой случилось что-то вроде сбоя аккомодации – перед глазами метались пятна света, потом резко сужались в точку и пропадали, а взамен появлялись новые. Поэтому Юра не сразу увидел дверь. Ну, во-первых, просто не ожидал увидеть дверь в стене по ходу тоннеля, был уверен, что дверь должна находиться в тупике, и особенно тщательно исследовал глухие аппендиксы. Он вообще прошел бы мимо, если бы не зацепился плечом за какой-то выступ. Как оказалось, за железную дверную петлю.

Дверь выглядела так, будто ей лет сто. Ну, или сто пятьдесят. Но не больше. Совсем молодая, прекрасная, удивительная дверь. «А вдруг за ней новый тоннель?» – с ужасом подумал Юра.

Но это был его шанс. Единственный. Архиепископ Лазарь Баранович услышал его.

Весь трагизм ситуации заключался в том, что у двери не было никакой ручки. Похоже, все сто или сто пятьдесят лет она была намертво закрыта и срослась со стеной. Юра неумело перекрестился и толкнул дверь. Ничего, конечно, не произошло. Вот идиот, обругал себя студент-археолог, брал с собой в ночные исследовательские экспедиции фонарик да блокнот с карандашом, а нужно было брать ломик с топором. Его кости истлеют под этой дверью, точно. Ему-то, в отличие от святых старцев, нетленные мощи не светят…