Они оба очень красивые и абсолютно мокрые. Он гладит ее лицо и снимает губами капли с ее ресниц. Смотреть на это невозможно, не смотреть – тоже. И я вдруг понимаю, что вижу чудо – совершенно невероятный в нашем бедном маленьком мире длящийся миг счастья. А Иванна уверяла меня совсем недавно, что счастье – категория рефлексивная и никогда не встречается здесь и теперь, а только вчера…

* * *

– Ну, вот видите, – въезжая в город, весело сказал таксист, – я вас, как на ракете, доставил. За час десять. Вам в Чернигове куда?

Было пять минут восьмого. Иванна прижала к лицу влажные ладони, скомандовала:

– На Красную площадь. Давайте быстрее, здесь близко.

Он посмотрел на нее искоса, с испугом. Потом вдруг нервно попросил:

– Сначала расплатитесь.

И, уже засовывая триста долларов во внутренний карман куртки, виновато произнес:

– Я… э… не хочу вас расстраивать, но Красная площадь – это в Москве.

Иванна засмеялась, и ее сердце немного успокоилось, перестало бить изнутри по барабанным перепонкам.

– Как вас зовут? – спросила она, впервые посмотрев в его лицо – до сих пор смотрела только на дорогу. Таксист был лысоватым, веснушчатым, довольно молодым. Наверное, моложе ее. Брови домиком.

– Коля, – заулыбался он, – Николай.

– Коля, в Чернигове тоже есть Красная площадь. Находится вон за тем поворотом. Спасибо вам, вы настоящий Шумахер.

Коля порозовел от смущения и гордо совершил плавный левый поворот прямо под знаком, который этот самый поворот как раз и запрещал. Но на них никто не обратил внимания. Потому что все смотрели в другую сторону.

– Мать моя женщина! – воскликнул пораженный Коля-Николай. – Сколько же народу!

Недавняя смерть Генрика как будто встряхнула Иванну. Предметы стали обретать очертания. Реальность уже не обтекала ее, а жестко касалась краями мебели в гостиной, его, Генрика, гроссбухами в пропахшем кубинскими сигарами кабинете, плечом Антье на похоронах.

Несколько дней она, как могла, приводила в порядок самые неотложные дела, пыталась понять, как должна быть устроена хотя бы самая простая схема ее первоначальных действий и где ей взять управляющего. Со стороны она брать не хотела, правил игры в большом бизнесе не понимала совершенно и использовала весь Юськин лексикон, ругая себя за непростительную расслабленность в вопросах, касающихся наследства Деда. Баронесса, блин… Негоже лилиям прясть…

Помощник Генрика по какой-то причине отсутствовал, а ведь в принципе мог внести некоторую ясность во все, что касается финансово-правовой стороны ее большого хозяйства. Но с хозяйством-то еще полбеды, просто вопрос времени, – существовали вопросы, ответы на которые ей получить было неоткуда.