Нортроп поговорил с двумя. Сделал выбор: молодой парень по имени Бартон, он целый год снимал документальные фильмы. Это его работа — съемки лондонской воздушной катастрофы весной. Искусно изображает все отвратительное. В прошлом году он вовремя оказался на пожаре всемирной ярмарки. Да, Бартон именно тот человек.

Следующий шаг был довольно неприятным. Дело могло пойти не так, как хотелось бы.

Нортроп позвонил Маурильо, к тому нужно было пройти через две комнаты, однако такие дела не стоит делать с глазу на глаз.

— Хорошие новости для тебя, Тэд. Переводим тебя на другую программу.

— Переводите?

— Именно так. Был разговор после обеда, и мы решили, что передачи “Кровь и внутренности”- пустая трата времени для тебя. Твой талант нуждается в большем размахе. На “Детском времени” ты действительно расцветешь. Ты, Сэм Клайн, Эд Брэган — потрясающая бригада.

Нортроп видел, как расплывшееся лицо Маурильо сморщилось. Арифметика была простой, и все дошло быстро: здесь Маурильо был номер два, а в новой передаче, гораздо менее важной, он будет номером три. Оплата ничего не значила, так или иначе все съедалось внутренним подоходным налогом. Это явный пинок ботинком, и Маурильо ощутил его.

Нормы поведения требовали от Маурильо вести себя так, словно ему оказана редкая честь, однако он отказался от этой игры и, глядя в сторону, сказал:

— Лишь за то, что я не подписал ампутации тому старику?

— Почему ты так думаешь?

— Три года я работал на вас. Три года! И вот я выброшен таким способом!

— Я сказал тебе, Тэд, мы думаем, что это даст тебе большие возможности. Ты шагнул вверх по лестнице. Ты…

Мясистое лицо Маурильо запылало от ярости.

— Это абсурд, — сказал он с горечью. — Ладно, не имеет значения. Ха-ха! Я получил другое предложение и ухожу прежде, чем вы меня вышвырнете. Берите эту вашу должность и…

Нортроп торопливо погасил экран.

“Идиот, — подумал он, — маленький жирный идиот. Ладно, к дьяволу”. Он очистил свой стол и одновременно мозги от Тэда Маурильо и проблем, связанных с ним. Жизнь — реальность, и с ней не шутят. Маурильо не может шагать в ногу. Вот и все.

Нортроп решил идти домой. Этот день был слишком длинным.

В восемь вечера сообщили, что старика Гарднера приготовили к операции.

В десять звонок главного хирурга объединения доктора Стила известил Нортропа о провале операции.

— Мы потеряли его, — сказал Стил вяло и равнодушно. — Мы сделали все, что было в наших силах, но общее состояние старика… началась фибрилляция, и сердце отказало. Ни черта не помогло!