— Нога ампутирована?

— О-о, конечно. Все случилось после операции.

— Материал отсняли?

— Сейчас печатают.

— О’кэй! — сказал Нортроп. — Благодарю за звонок.

— Сожалею о пациенте.

— Не корите себя, — возразил Нортроп, — это случается с лучшими из нас.

На следующее утро Нортропу захотелось увидеть отснятые кадры. Просмотр устроили на двадцать третьем этаже студии, и присутствовали только избранные: Нортроп, его новый ассистент — распорядитель Бартон, группа директоров телеобъединения, двое из монтажной.

Проворные пышногрудые девушки выдали усиливающие шлемы. Здесь механизмы не выполняли никакой работы!

Нортроп надел на голову шлем. Он ощутил знакомое волнение, когда включили электроды. Закрыл глаза. В комнате разнеслось мощное гудение включенного усилителя. Засветился экран.

Вот старик. Вот гангренозная нога. А вот и доктор Стил со знакомой ямочкой на подбородке, суровый, энергичный хирург, звезда объединения, с годовым доходом за свой талант 250 000 долларов. В руках Стила заблестел скальпель.

Испарина обволокла тело Нортропа. Через усилитель до него четко дошли мозговые волны старика, он почувствовал сильное биение пульса в ноге больного и словно сам ощутил тупую боль в висках того человека, и немощь, и полумертвое состояние восьмидесяти лет.

Стил налаживал электронный скальпель, сестры суетились, подготавливая больного к ампутации. В окончательном варианте должна была быть музыка, пояснительный текст — все приправы. Однако теперь мелькали безмолвные кадры и, конечно, доносились усиленные волны мозга больного человека.

Нога обнажена.

Скальпель опущен.

Нортроп вздрогнул, когда сильнейшая боль, испытываемая другим человеком, пронзила и его. Он почувствовал огненную боль, мгновенную, пугающую адскую боль в тот момент, когда скальпель проходил сквозь изболевшее мясо и прогнившую кость. Его тело сотрясалось, он с силой закусил губы и сжал кулаки, а затем все было кончено.

Передышка от боли. Полное освобождение. Нога не подавала больше пульсирующих посланий утомленному мозгу. Наступил шок, анестезия невыносимой для человека боли. И с шоком наступил покой. Стил завершил операцию — очистил культю и зашил ее.

Кривые резко упали. Позднее выпускающие введут в программу интервью с семьей, возможно, короткие кадры похорон и небольшой обзор проблемы гангренозных заболеваний в старческом возрасте. Это давали сверх программы. Главное, что хотели зрители, — это откровенные страдания другого человека, и это они получат сполна. Гладиаторское состязание без гладиаторов, мазохизм, скрытый под маской медицины. Это годилось. Это привлекало миллионы зрителей.