Автохтоны.

Однако сами автохтоны предпочитали именоваться «участниками Марафона». И это настораживало. С точки зрения Лазаря, считать себя участниками в их положении было бы так же глупо, как называть Мухаммеда Али действующим боксёром-тяжеловесом. С первых минут общения с автохтонами, Лазарь (как и все остальные, включая Донгана с его наглухо заплывшим правым глазом) понял одну простую вещь: все четверо безумны, как мартовские зайцы. Сумасшествие светилось в их горящих фанатичным блеском глазах (точь-в-точь, как в уцелевшем глазе Сета на «минном поле»), дичинкой звенело в голосах. Но больше всего их выдавало поведение. Как и с любым сумасшедшим, о безумии автохтонов свидетельствовало не отчаянное желание быть участниками Марафона, а искренняя вера в то, что они таковыми являются. Эта полная неспособность усомниться в своих убеждениях и отличала их от нормальных людей. На концах их цепей болтались пращи, которыми они изо дня в день убивали мелкую лесную дичь себе на пропитание, а они без конца болтали об Ангелах, Алтарях, и грандиозных планах на будущее – после победы на «Марафоне».

Спорить с безумцами, да ещё и вооружёнными, никто не хотел, поэтому в ответ на маниакальные россказни автохтонов команды тринадцать и пятнадцать только кивали. В некоторых местах приходилось подыгрывать (особенно когда кто-то из мужчин поворачивал голову, чтобы перекинуться парой фраз с несуществующим Ангелом), но угрызений совести по этому поводу никто не испытывал. Пытаться переубедить безумца – не это ли верх безумия?

Вдохновлённые схожими идеалами, автохтоны довольно лояльно относились к действующим участникам Марафона, и даже время от времени помогали по мере сил, при условии, что их вмешательство останется незримым. В основном вся помощь сводилась к разнообразным ловушкам, расставленным почти по всей полосе, и, в крайне редких случаях, неожиданными атаками из тени.

Вступить в открытую конфронтацию с Бельфегором и Ко автохтоны решились ввиду особого обстоятельства: оружие. Четыре заряженных револьвера (а в карманах Леонарда и Лилит отыскалось четыре коробки с запасными патронами) просто так на земле не валяются. Зыбкой надежде Лазаря разжиться хоть одним из них не суждено было сбыться: автохтоны забрали всё. Но был в этом и плюс. Крайне довольные сорванным кушем, автохтоны предложили измученным, мокрым и продрогшим (а случае с Донганом ещё и избитым) «братцам» и «сестрицам» (почему-то меж собой они пользовались исключительно таким обращением) заночевать у них в лагере.

Как оказалось, четверо бородачей представляли лишь малую часть многочисленного сообщества психов, бегающих по этому заповедному психдиспансеру чёрт знает с каких времён. Автохтоны сбивались в крошечные племена (по семь-десять человек каждое) и постоянно перемещались по полосе от юга до севера – безостановочные поиски Алтаря требовали кочевого образа жизни.