Лежащих без сознания «охотников» решено было оставить, как есть. Донган предлагал пустить каждому по пуле в голову, но автохтоны и Яника почти в один голос сказали «нет!». Автохтоны пожалели боеприпасов, Яника – людей.

Подбадриваемый мыслью о скором и безопасном ночлеге, Догнан нашёл в себе силы встать и идти дальше. Автохтоны внимательно проследили за тем, чтобы Ангелов посадили обратно на цепь, где им и положено быть, и лишь потом повели за собой вглубь леса. На местности, прочёсанной и изученной вдоль и поперёк за годы бесплодных брожений, автохтоны ориентировались отменно. Чтобы сохранять свои перемещения втайне от устроителей «Марафона», они прорубали в лесу так называемые «тропы» – выводили из строя определённые камеры таким образом, чтобы обеспечивать цепочку слепых зон, по которым они и шастали. Повреждённые камеры исправно заменялись новыми, поэтому «тропы» приходилось регулярно видоизменять.

Шли долго, хитрым извилистым маршрутом. Автохтоны то и дело задирали кверху головы, ориентируясь по разбитым камерам на деревьях (их выдавал потухший глазок прожектора), как по звёздному небу. Трижды обходили расставленные на пути ловушки: ещё одно «минное поле» из кольев, настоящую волчью яму, и натянутую под ногами верёвку, приводящую в действие неизвестное орудие смерти.

Пару раз на Лазаря накатывало иррациональное чувство тревоги. Вот сейчас из чащи повыскакивают бородатые соплеменники, свяжут их по ногам и рукам, подвесят на жерди и дальше понесут уже в качестве ужина. Судя по тому, как озирался по сторонам Марсен, мальчишку терзали те же опасения.

Спустя полчаса автохтоны замедлили ход. По их перешептываниям Лазарь понял, что они почти на месте. И не ошибся. Через пару минут вся компания спустилась в небольшой овраг, буйно поросший со всех сторон кустарником. Внизу царил почти кромешный мрак: все камеры вокруг были выведены из строя. Лагерь автохтонов находился на самом дне. Шесть наскоро собранных из жердей и веток шалашиков вокруг маленького костерка, едва заметно мерцавшего в специально вырытом углублении в земле. Над костерком закипал чугунный котелок.

На звуки шагов из шалашей выскочили двое вооружённых пращами бородачей. Пузатый мужик лет тридцати, и высокий парень лет на десять моложе. Прибытие в лагерь чужаков вызвало в них волну негодования, которая быстро схлынула, едва им предъявили четыре револьвера и коробки с боеприпасами в качестве платы за ночлег.

В ту секунду Лазарь думал, что более жалкого зрелища сроду не видывал. Шалаши, котелок и шестеро вооружённых оборванцев, свято веривших, что их здесь, как минимум, вдвое больше – вот и всё племя.