Самообладание алхимика трещало по швам. Он дорого бы заплатил за то, чтобы всё сказанное оказалось заблуждением, он многое бы сделал ради этого. Виктория так легко смирилась с мыслью о смерти, словно её будущее, её жизнь, империя, достигнутые высоты не имели ни малейшего значения. Она не ждала жалости или предложений помощи. Она ставила его в известность.

— Я не приму этого! — с вызовом бросил Сен-Жермен, не выдержав бесстрастного взгляда. — Если есть хотя бы малейший шанс…

— Я не ищу шанса спасти шкуру. Сейчас меня волнуют другие вещи. Иллюминаты, например. И подозрительное поведение Джузеппе Бальзамо. Он не выходил с вами на связь?

— Бальзамо? Значит, из-за него всё? Он — причина вашего пессимизма?

— Если бы вы только знали, — до Сен-Жермена донёсся вздох сожаления. — Моя связь с Фениксом куда прочнее, чем я предполагала. Он вернулся, mon amie. Страшно озлобленный, безумный, дикий, как волк. Я знала, что этот день настанет… знала, что буду держать ответ, но кто бы мог подумать, что он пойдёт до конца? У меня была подруга… славная, добрая девочка. Он велел своим прихвостням разорвать ей грудь. И вытащить сердце, mon amie. Как если бы она была приговорена Советом. Бальзамо ни перед чем не остановится, чтобы уничтожить меня… всех нас. Вы понимаете это?

— Он и раньше обещал с нами разделаться, но не преуспел, как видите. Бальзамо всегда горазд был много болтать.

— Вы никогда не видели в нём конкурента, — произнесла Виктория, подходя к мужчине вплотную. — Почему вы принижаете его успехи, mon amie? А может, вы специально закрываете глаза? Чтобы не замечать в поступках ученика собственный след?

— Триста лет… триста лет — и меня всё ещё попрекают этим сумасшедшим ублюдком! — Сен-Жермена передёрнуло от нахлынувшего раздражения. — Я отрёкся от Бальзамо. Отрёкся перед Советом, я принёс клятву…

— И он отомстит за это предательство.

— Предательство? Я всегда считал, что не должен нести ответственности за то, к чему не приложил руку.

— Но вы его учитель, mon amie. Бальзамо любил вас.

— Не хочу, чтобы меня нарекали создателем чудовища.

— Так положите этому конец. Пока заноза сидит под кожей, она будет напоминать о своём существовании. Отмойтесь от заразы.

— Так я вам нужен как союзник в борьбе против Бальзамо? Вы жестокая женщина, Виктория. Без зазрения совести манипулируете людьми.

— А вы нет? Перестаньте, граф. Мы оба знаем, вы не моралист. Предпочитаете аскетизму роскошь, целомудрию — бурные романы. За эти века ваши потребности стали запредельными. И когда умирают друзья, вы лишь равнодушно пожимаете плечами. Самое большое удовольствие вам доставляет разбивать сердца. Вы и моё разобьёте. Так же как разбили сердце Бальзамо, принеся клятву Совету, — Виктория покачала головой, показывая, что вовсе не обвиняет бессмертного друга. — Я очень хорошо понимаю вас, mon amie. На самом деле, кто поймёт вас лучше меня?