Прошел вдоль дощатой ограды пожарной части до входа в докторский сад. Там его догнал принесший известие человек Римерида и открыл перед ним, как перед вельможей, скрипучую калитку. Мем расправил плечи, поднял голову и шагнул внутрь. Каждое мгновение ожидая чего-нибудь вроде стрелы "скорпиона" в спину, миновал заросшие дорожки между кустами, зеленый, шелково блестящий под лунной бассейн, направился было к ступеням черного входа, но в темноте под очередным разросшимся цветочным кустом чуть не наступил на кого-то маленького. Этот маленький в черной одежде быстро семенил навстречу и шарахнулся у Мема из-под ног, словно напуганный кот. Мем отпрянул. Своего, чуть не помятого господина поспешно обступили несколько охранников. Адмирал выругался.

— Вы, — сказал он Мему, — когда с такой скоростью ходите, должны заранее предупреждать людей колокольчиком! Я вас испугался! — и посмотрел на Мема снизу вверх, запрокинув голову.

Мем тоже несколько ударов сердца глядел оторопело. Он всякого ожидал, но не того, что адмирал выскочит на него из цветочного куста и ростом окажется ему по пояс. У маленького адмирала было правильное аристократичное лицо, короткая шея и перекошенные плечи, одна рука длиннее другой, и та же неприятность с ногами. Впечатление, которое он производил, вовсе не было впечатлением жуткой и коварной нелюди. Римерид даже не рассердился от того, что его чуть не затоптали. Видимо, случай в его жизни был не первый. Мем вообще не знал теперь, как себя вести и стоял в трех шагах от адмирала, как дикий человек из леса, не имеющий чиновничьих рукавов, чтобы скрыть ими свое замешательство. Кир Хагиннор не раз говорил про адмирала: "Обычный пират, просто он более красноречив, чем другие". Неизвестно, были ли Римерид с арданским генерал-губернатором лично знакомы, но то, что Арденну и пиратские острова адмирал держит при себе не только и не столько страхом, ясно, как день. В этом маленьком неправильном человечке было что-то неуловимое, что вызывало доверие. Мем, все время оценивавший окружающих по степени того, насколько можно им верить и доверять, снова был сбит с толку. Следовало постучать себя кулаком по лбу и сказать себе: "Опомнись, это же враг!" — чтобы прийти в чувство.

— Извините, — послышался из-за спин охраны немного издевательский голос Гедоры. — Сад не прибран. Я не готовилась к светскому приему в саду.

— Он один? — спросил у кого-то адмирал, аккуратно стряхивая с плаща лепестки цветов, упавшие сверху.

— Один, — отвечали ему.

— А в префектуре?

— Разошлись. Все тихо. В казарме спят.