На следующее утро, едва только забрезжил свет, Франк разбудил Маннистера. Это были дни самой напряженной полевой работы.
К удивлению Дэзи, доктор оказался очень хорошим помощником, готовым на любую работу. Брат и сестра постепенно стали отказываться от своей сдержанности с ним, особенно Франк. Однако Дэзи была оживлена и разговорчива только пока дело касалось либо работы, либо каких-нибудь пустяков, но она не обмолвилась ни одним словом о причине ее частых отлучек из дому. Почти каждую субботу вечером Франк запрягал караковую лошадь в одноколку и уезжал вместе с сестрой. Маннистер заметил, что в эти вечера Джонатан имел более озабоченный вид, чем обычно, однако ничего не говорил об отсутствии детей. Нередко бывало, что только на рассвете стук колес возвещал о возвращении брата и сестры.
Однажды вечером на ферму явился тот самый молодой человек, который предложил Маннистеру столь странный вопрос на вокзале. Его звали Абе Линкольн, и, как Маннистер мог теперь убедиться, он был вполне нормален. Гость увлек Дэзи и Франка в угол комнаты, и они втроем повели оживленную беседу вполголоса. До Маннистера долетали только отдельные слова: «Ст. Пауль», «Фашисты». Потом ему показалось, что он уловил знакомое имя: «Джэк Бенсон». Но в Америке есть столько Бенсонов и столько Джэков, что этому совпадению не стоило придавать какого-либо значения.
Так проходило время. Хлеб был убран. Вечера становились длиннее. Уже упали первые ночные заморозки на листву деревьев; голые сжатые поля уныло расстилались под серым осенним небом. Но Фрэд Маннистер все никак не мог решиться ехать обратно в Нью-Йорк, чтобы возобновить свою практику.
— Яс радостью отказался бы от звания врача, — сказал он однажды вечером Дэзи, — и стал бы фермером, делал бы
— Разве тебя так привлекает деревенская жизнь? — спросила девушка.
— Да, ничего лучшего я не представляю себе, — ответил Маннистер.
Этот ответ был, разумеется, не совсем искренним, так как его воодушевление вызывала любовь не столько к ферме, к полям и к званию сельского хозяина, сколько к красивому юному созданию, сидевшему рядом с ним на кухонной скамье, — к Дэзи.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ Томми на фронте
— Томми, — сказал Гарвэй Уорд своему юному другу» — докажи свой ум. Я держал пари, что ты сумеешь отыскать иголку в стоге сена.
Рот Томми растянулся в улыбку.