– Что? – не выдержал он. – Что ты уставился?

Я помолчал. Сам начнет? Вряд ли…

– У вас пятно на щеке. Не там. Справа. Ага. Чуть выше.

– Здесь?

– Ага… Не. Лучше с водой. Всухую только больше размажете. Что с нее взять?.. Сажа ведь.

Виктор Анатольевич перестал тереть лицо и замер, глядя на меня:

– Ты… это, наврал, что ли? Нет там никакого пятна, да? Точно. Утром же умывался!

Я не стал отвечать. Продолжал его рассматривать.

Может, вновь ошибаюсь? Как когда-то с Дьябло.

Скажем, если сейчас комсорг возмутится, психанет да наорет на меня по поводу дурацкого розыгрыша, я не обижусь. Приму как должное. Потому что такая реакция была бы вполне естественна. Мол, чего этот рядовой студент позволяет себе? Вперся тут, понимаешь, шутки глупые шутит в то время, когда начальник почивать изволят! Ох, полетят сейчас клочки по закоулочкам…

Не полетели.

Что ж… так я и думал.

Потянулся к столу и цапнул лежащий там блокнот. Стал демонстративно перекидывать страницы, насаженные на проволочную спираль.

Ну! Сейчас давай. Возмущайся!

Тишина.

Все правильно.

Не будешь ты возмущаться.

– Не вижу что-то… получилась звездочка или нет? – Я хулигански закинул ногу на ногу, башмаком на колено, по-ковбойски. – Или не упражнялись больше в… изографии?

– Какая звездочка? – мрачно спросил Надрезов, почему-то даже не пытаясь встать с нагретого места.

– А вот эта!