Кристофер Робин мертв.

Лора почувствовала, как по лицу заструились горячие слезы, – единственное, что она могла чувствовать: эти слезы да шершавую глину под правой щекой.

Тем временем убийца подошел к Лоре и, наклонившись, пнул в бок. Лора поняла, что он ее пнул, так как, бросив взгляд на свое неподвижное тело, увидела мужскую ногу, врезавшуюся ей в ребра. Но ничего не почувствовала.

– Убей меня, – снова прошептала она.

Лора вдруг испугалась, что судьба приложит максимум усилий, чтобы восстановить предопределенный ход событий, и тогда Лоре будет позволено жить, но лишь в инвалидном кресле, от которого ее спас Штефан, вмешавшись в предначертанные свыше обстоятельства рождения девочки-инвалида. Крис никогда не входил в предназначенный для Лоры план судьбы, и теперь его просто-напросто стерли. А вот Лору, возможно, и не сотрут, поскольку ее судьбой было родиться калекой. У Лоры перед глазами вдруг возникло будущее: живая, но частично или полностью парализованная, прикованная к инвалидному креслу, но обреченная на куда более страшные вещи: обреченная на трагическую жизнь, на горькие воспоминания, бесконечную скорбь, неизбывную тоску по сыну, мужу, отцу и всем, кого она потеряла.

– Ради бога, пожалуйста, пожалуйста, убей меня.

Склонившись над Лорой, человек с автоматом улыбнулся:

– Ну ладно. Возможно, я и есть посланник Бога. – Он мерзко рассмеялся. – Но в любом случае твои молитвы услышаны.

В небе сверкнула молния, над пустыней загромыхали раскаты грома.

Благодаря точным компьютерным расчетам Штефан вернулся в ту самую точку пустыни, откуда стартовал в 1944 год, ровно через пять минут после того, как совершил скачок в прошлое. Первое, что бросилось ему в глаза в ослепительном дневном свете над пустыней, было окровавленное тело Лоры и стоящий над ней вооруженный эсэсовец. А за ними Штефан увидел Криса.

Эсэсовец отреагировал на гром и молнию. Повернувшись, он принялся искать глазами Штефана.

Штефан три раза нажал на кнопку на поясе возвращения. Атмосферное давление тотчас же возросло; воздух наполнил запах горелой проводки и озона.

Обнаружив Штефана, эсэсовец поднял автомат и открыл стрельбу, сперва беспорядочную, затем – прицельную.

Не дав пулям попасть в цель, Штефан покинул 1989 год, чтобы вернуться в институт в ночь 16 марта 1944 года.

– Вот дерьмо! – выругался Клитман, когда Кригер, целый и невредимый, исчез в пространственно-временно́м потоке.

Брахер, оставив «тойоту», кинулся к оберштурмфюреру с криком:

– Это был он! Он!

– Я знаю, что это он, – ответил Клитман. – А кто еще это мог быть? Христос во время второго пришествия?