Даже в этих печальных обстоятельствах она по-прежнему цеплялась за надежду, возможно – благодаря строчкам из ее собственного романа, которые пришли ей на ум секунду назад: В трагические минуты отчаяния, когда кажется, будто землю накрыла бесконечная ночь, надежду может дать лишь осознание того, что за ночью следует не другая ночь, а новый день, что тьму всегда сменяет свет и что смерть правит лишь половиной мироздания, а другой половиной правит жизнь.

Убийца остановился всего в двадцати футах от Лоры.

– Где мальчишка? Мальчишка. Где мальчишка? – спросил он.

Лора чувствовала спиной, как Крис свернулся калачиком в темном тупике. В голове невольно возник вопрос: сможет ли ее тело защитить ребенка от пуль и, убив мать, уйдет ли этот человек прочь, не догадавшись поискать Криса в нише за спиной убитой?

Таймер на баллоне щелкнул. Нервно-паралитический газ вырвался наружу, распространяя аромат абрикосов с примесью отвратительного запаха лимонного сока в прокисшем молоке.

Клитман не увидел струи газа, вырвавшегося из баллона, но услышал странный звук, похожий на шипение тысячи змей.

Секунду спустя он почувствовал, как чья-то невидимая рука протыкает тело и, словно клещами сжимая желудок, вырывает его. Клитман согнулся пополам, содрогаясь от неукротимой рвоты. Болезненная вспышка, от которой едва не лопнули глаза, – и что-то взорвалось в пазухах носа, из ноздрей хлынула кровь. Падая на дно арройо, Клитман рефлекторно нажал на спусковой крючок «узи». Понимая, что умирает и уже не контролирует себя, он последним усилием воли повалился на бок, лицом к женщине, чтобы автоматная очередь забрала ее на тот свет одновременно с ним.

Когда Штефан вошел в самое узкое ответвление из всех, где склоны буквально нависали над головой, а не полого шли к небу, как в других каналах, он услышал треск длинной автоматной очереди, совсем близко от себя, и поспешил вперед. Спотыкаясь и наталкиваясь на земляные стены, он прошел через извилистый коридор и попал прямо в тупик, где увидел отравленного «вексоном» мертвого эсэсовца.

Возле трупа сидела Лора, держа окровавленными руками баллон с газом, стоявший у нее между раскинутых ног. Ее голова бессильно свесилась на грудь, женщина казалась обмякшей и безжизненной, как тряпичная кукла.