Она визжала.

С перерезанным горлом.

Ревела страшным низким голосом. Размахивала руками, отталкивала Унро, пока тот выверенным движением не воткнул лезвие в грудину и не рванул на себя.

Рок придержал напарника, которого едва не стошнило. Тень всякое повидал, и монстров разных, и нежить, и мертвецов, но не такое.

Как бы та ни было, старуха эта всего лишь недавно была только санитаркой, которая иногда укоряла их за грязь, оставленную на полу в больнице.

— Ее это не убивает до конца, — задыхаясь, сказал Унро. — Если тяжело, не смотрите. Но упокоение нужно провести до конца. Потом вызовем чистильщиков, отвезут в могильник и запечатают.

Двое против всех

Донно отбил атаку не задумываясь — и мимолетной вспышкой злой радости отметил, что тело все помнит.

Тьма раздражала, глухая и вязкая, мешала, давила, но не могла убить многие годы тренировок и боевого опыта.

Он шагнул назад, приказав Лейтэ молчать и не дергаться, чтобы его движения не отвлекали.

И принял на лезвие первый удар.

Они, конечно, опасны.

Страшны — только Донно их все равно не видит.

Но у них нет острой стали.

Донно закрыл глаза — чтобы не отвлекаться больше на досаду от слепоты. Человеческие чувства, магические… бесы с ними. Пока есть разум, пока двигается тело, не все ли равно?

Он сосредоточился на себе, на внутреннем восприятии окружающего — создал в уме картинку, где были стены, проход и мальчишки за спиной, угроза впереди. Ни на миг не отвлекаясь от этой картины, вплетая в нее свои движения, повороты и шум чудовищ, он рубил наотмашь, не позволяя никому проскользнуть мимо.

Запахи и звуки… от чудовищ их было много.

Донно знал — ему под силу, и не с таким справлялся, пусть и вводные были другие.

— Сколько их всего? — бросил он через плечо.