Мягкий диван и кресло, обивку которых украшал узор «огурцы», такой же пестрый напольный коврик и занавески в тон.

Больше никакого хаки. И никакого желтого.

К камину…

На каминной полке стояли фотографии в рамке: Шон и привлекательная латиноамериканка с ярко накрашенными глазами. Миловидная девочка-подросток в белой футбольной форме. Симпатичный парень держит в руках футбольный мяч. Ребята были слишком взрослыми для того, чтобы быть детьми Шона, но он мог быть отчимом. Жили они в доме Натали.

Шон и Натали Диксон так и не учинили бракоразводный процесс. Ему не пришлось ждать от нее подписи в прошении о разводе; публикации объявления в растиражированной газете оказалось достаточно.

Грей впилась взглядом в этих детей.

Подонок. Он положил конец этой мечте ради нее.

Она действительно собиралась это сделать?

Да, черт возьми.

Она поплыла на кухню и трясущейся рукой открыла холодильник. Молоко. Десяток яиц. Блюдо, завернутая в фольгу. Бутылки вин. Коробки «Ланчеблес». Банки «Пабст Блю Риббон». Шон любил это пиво. Поэтому она взяла с полки последние бутылки. Открыла каждую и вылила пиво в раковину, оставив тару на столе.

Подонок.

Остались ли еще пятнышки ее крови под гранитной столешницей бара? Она истекала кровью внизу, истекала кровью у двери кладовой. Один раз в День Независимости. Один раз за день до уплаты налогов. И в последний раз, в августе…

Грей прокралась вверх по лестнице. Дверь в первую спальню была открыта. Она заглянула. Плакаты с Джеймсом Леброном и Расселом Уилсоном. Грамоты. Ленты. Награды. Во второй спальне были нежно-пурпурные стены. Плакаты с Рианной. Грамоты. Награды. Кукла «Американ герл» в кресле-качалке. В конце коридора располагалась хозяйская спальня. Двойные двери, ведущие туда, были открыты.

С божьей помощью Грей удалось не потерять самообладание, пока она на цыпочках шла к своей старой спальне. Она стояла у порога, пока ее сердцебиение не замедлилось с галопа на рысь. И тут она увидела.

Постельное белье все с теми же причудливыми турецкими «огурцами». Вычурные лампы. Тахта. Телевизор с плоским экраном. Большая кровать. Куча белья на пути к хозяйской ванной. Со всеми этими подушками это была уже не кровать Грей. И не ее ванная. Только не с этими полотенцами. Одежда Шона, в том числе кашемировый свитер, который она купила ему на Рождество, — все это висело на его стороне гардероба, а вот одежда на другой стороне, эти каблуки и ремни… не ее. Ковер тоже другой: синий вместо белого. Грей буквально залила кровью тот белый ковер. Вывести эту кровь было бы ох как непросто.