А ведь она должна жить, потому что нужна Женечке!

Поэтому Инна осторожно, под присмотром типа, который, достав рацию, кому-то что-то докладывал, по-прежнему держа ее на прицеле, положила ружье на мраморный пол террасы, а потом двинулась в сторону, желая возвратиться к сыну.

— Не двигаться, я сказал! Полиция уже на подходе…

И в самом деле, до Инны доносились отдаленные завывания сирен, которые с каждой секундой становились все громче.

— Вы можете быть свободны!

Уставившись в бессильной злобе на сидевшую перед ней молодую суровую особу в форме, Инна раздраженно спросила:

— Вы, вообще-то, поняли, что я вам сказала? Я призналась в убийстве своего мужа, Геннадия Эдуардовича Фарафонова, которого самолично застрелила из охотничьего ружья сегодня вечером. Точнее, уже вчера…

Суровая особа произнесла:

— Инна Евгеньевна, повторяю, вы можете быть свободны. Ваше признание зафиксировано и будет изучено.

Инна закричала ей в лицо:

— Я застрелила своего мужа! Что вам еще надо? Убила, потому что… — Она вдруг растерялась: — Потому что мы хотели разводиться, а он преступным путем выманил у меня принадлежавшие мне активы. Я обещала его убить — и сделала это! Я его не далее как пару дней назад, при стечении огромного количества свидетелей, едва не пристрелила. А потом поняла, что зря не пристрелила, вернулась в особняк и довела свою криминальную задумку до конца. — И еще раз решительно выпалила: — Убийца я, везите меня в «Матросскую Тишину», или куда там у вас положено…

Суровая особа, никак не отреагировав на ее слова, поднялась из-за металлического стола.

— Повторяю, вы свободны, Инна Евгеньевна.

— Да вы не человек, а робот какой-то! — заявила Инна.

— Мне это часто приходится слышать, Инна Евгеньевна, — усмехнулась особа в форме. — Однако такова специфика моей работы. Кстати, прибыл ваш адвокат, господин Догма.

— Не нужен мне адвокат, — заявила Инна. — Я требую, чтобы вы меня арестовали! Немедленно!

Суровая особа ответила:

— Мы зафиксировали ваше признание в убийстве гражданина Фарафонова. Вы его подписали. Можете быть свободны.

Инна, вздохнув, тихо произнесла:

— Хорошо, как скажете. Если не желаете арестовывать меня, убийцу мужа, то требую предоставить мне с встречу с сыном! Его увезли ваши люди. Он — несовершеннолетний, я — его мать!