Для незадачливого художника Корсо решил сделать исключение. Он хотел отслеживать процесс от начала и до конца, попросив по ходу дела отступить от существующих установок, чтобы присутствовать на всех слушаниях (иначе, будучи в списке свидетелей, вызываемых в суд, он смог бы находиться в зале только после дачи своих показаний).

Как и в прошлом году, Тедди уехал на весь июль с матерью в Болгарию. На несколько недель Корсо мог вернуться к своим старым демонам, как бывший нарик, тайком вкалывающий себе герыч.

Когда он вошел в зал заседаний вместе с толпой любопытствующих, его трясло, как больного ребенка. И он невольно поддался впечатлению. В зале суда сходство с церковью еще усиливалось. Деревянные лавки напоминали молитвенные скамеечки. Полированные ступени как будто вели к алтарю. Одежды судей казались сутанами. А вокруг – та же благоговейность, те же тихие почтительные голоса, что и на мессе…

Шла подготовка к спектаклю. Снаружи щелкали вспышки, отражаясь от облицованных панелями стен и потолков с расписными кессонами. Фотографы работали локтями, операторы искали лучший ракурс на входе в зал (во время слушаний любые съемки были запрещены).

На скамьях тоже ерзали, переговаривались, тянули шеи. До Стефана доносилось потрескивание дерева, шепот соседей, эхом отдающийся в каменных стенах: ему казалось, он слышит, как работает скрытый и опасный механизм. В этом был весь суд: путаница мнений, пробегающая по залу дрожь возбуждения и нечто среднее между ужасом и нездоровым любопытством.

Наконец двери закрылись, и на подмостках появился полный актерский состав.

Сначала присяжные, которые расположились по обе стороны от кресла председательствующего, позади центральной кафедры. Затем, слева, сторона обвинения: государственный обвинитель, представляющий прокуратуру, – в отдельном боксе, и представители истцов, отправленные ближе к публике. Истцов представлял единственный человек со стороны обеих жертв, не имевших близких: владелец «Сквонка», старый друг Собески и отныне его злейший враг – Пьер Камински himself. Он присутствовал лично, со своей стрижкой легионера, в пиджаке, готовом лопнуть под напором мускулатуры. Все наверняка недоумевали, откуда взялся этот накачанный атлет с фашистской физиономией. Корсо тоже задумался, насколько законно, что бывший зэк вдруг заделался обвинителем…

Потом появилась адвокат защиты. Несмотря на огромный объем материалов процесса, Клаудия Мюллер решила выступать соло. Очень высокая, она, не глядя на публику, заняла свое место и расправила складки черной шелковой мантии. И сразу же погрузилась в свои записи. Корсо впервые видел ее во плоти и испытал настоящий шок. В бесконечной шее, казалось, было несколько дополнительных позвонков, как у «Большой одалиски» Энгра. Чуть вьющиеся каштановые волосы были откинуты назад, словно чтобы оттенить гладкий, как рыцарский шлем, лоб. Со своего места Корсо мог оценить изящество линии носа и угольно-черных бровей, резко подчеркивающих выражение ее лица.