Адвокат истца, мэтр Софи Злитан, выглядела скромнее: маленькая, полненькая, лет пятидесяти, она вела себя так, будто она всех держит на крючке, если можно так выразиться. Светлыми волосами и укладкой, словно только что прошедшей через вафельницу, она напоминала Корсо Бомпар во времена их кратчайшей связи. Из тех, кто стреляет без предупреждения.

Свидетели из Юра сменяли друг друга, пока председательствующий не решил поставить точку. В конце концов, Собески заплатил свой долг обществу, а связь с убийствами, фигурирующими в данном процессе, неочевидна.

По-прежнему ни слова от мэтра Мюллер.

Перешли к годам, проведенным за решеткой. Период сибари. Эра Судьи, дипломов и живописи. Новая глава добавила немало яда и извращений. Присяжные всякого наслушались: если забыть про его талант художника, обвиняемый походил на отрицательную карикатуру. Даже его ум, который ни у кого не вызывал сомнений, всегда служил ему для мрачных замыслов и порочных игр.

После допроса, проведенного председателем, генеральный прокурор и адвокат истца даже не потрудились задать дополнительные вопросы начальникам тюрем и бывшим заключенным, а Клаудия Мюллер упорно молчала. Чего она добивалась? Какую линию выбрала? У нее в запасе, похоже, имеется оружие массового поражения, которое сметет все подозрения.

После полудня наступило время психиатров.

Первый пошел в атаку, разразившись поучительной речью. Парень с окладистой бородкой, в свитере с крупным узором нагромождал шаблонные рассуждения, как собирают лего. Хватило бы одного щелчка, чтобы разрушить его построения. Корсо не играл за команду Собески, но он бы и злейшему врагу не пожелал такого мозгокрутства. Медик все понимал и все объяснял – а в результате гора родила мышь. Детство, тюрьма, даже искусство – все предрасполагало обвиняемого к совершению этих убийств, вызревших под сенью его учителя, Гойи. Ау, газетчики, вот вам и сенсация.

Второй, длинная жердь с петушиным голосом, внес свою лепту. Все существование Собески представляло собой долгий процесс жестокости и разрушения, в котором смерть постепенно заменила любовь. Еще одно откровение.

Как ни странно, именно так и думал Корсо, но в устах этих напыщенных лекарей вся аргументация вдруг показалась совершенно пустопорожней. Кстати, ни один ни другой так и не смогли объяснить, почему этот сексуальный хищник не насиловал своих жертв… На самом деле Стефан полагал, вслед за Аристотелем, что «целое больше суммы своих частей» и можно часами препарировать происхождение, поступки и произведения Собески, все равно никто никогда не узнает ни что у него на уме, ни что он в действительности совершил…