Она встала с недобрым видом и взяла свою сумку.

– Завтра же утром я потребую твоего ареста. За умышленное убийство и бегство с места преступления. Наверняка твоя ДНК повсюду на улице Ксавье Прива.

– Не делайте этого, – сказал он, загораживая ей дорогу. – Я не бегу от ответственности, но мне нужно оставаться на свободе. У меня сын. Вы это знаете. Я должен быть с ним, я…

– Ты просто лузер. В мире правосудия нет места такому дерьму, как ты.

Она обошла его и направилась к двери.

– И не думай, что тебе это сойдет. Ты трус и жалкий коп. Из-за своей ограниченности ты чуть не отправил Собески за решетку до конца его дней.

– Все в деле указывало на него, ты это знаешь не хуже меня.

Он обратился к ней на «ты», даже не подумав: разговор пошел жесткий. Про манеры можно забыть.

– Дело состряпал ты сам, а тебя ослепила ненависть к Собески. Ты даже не сунулся дальше кончика своего члена и пистолета. Я засажу тебя в клетку для обвиняемых вместо Собески и Переса. И на этот раз Бомпар не сможет спасти твою задницу!

Это ж надо, а он-то еще подумывал завести роман с этой горгоной… И дело не в том, что у него не было шансов, а в том, что Клаудию Мюллер заводила только ненависть. Или извращенная, вывихнутая любовь, как та, что она питала к Соб-Елдобу.

– Думаешь, я не навела о тебе справки? – спросила она, открывая дверь. – Или что я не поняла, как Бомпар прикрыла тебя в деле о…

Она не закончила фразу: Корсо схватил ее за горло, как курицу в птичнике.

– Слушай меня хорошенько, мещанка долбаная! – прошипел он, прижимая ее к дверному косяку. – Хочешь порыться в моем прошлом? Можешь не трудиться.

– Я…

Он понял, что едва не придушил ее, и тут же отпустил.

Она потерла горло, но не шевельнулась. Ждала продолжения.

– Когда мне было лет тринадцать-четырнадцать, – начал он, – я оказался в приемной семье в Нантере, в квартале Пабло Пикассо. Не совсем в твоем духе.

– Я знаю, что это.

– Откуда, из вечерних новостей? Я покатился по наклонной плоскости, связался с местной шпаной, сел на иглу, якшался с дилерами. Один из них оказался харизматичным типом. Чистый отморозок по имени Мамаша. Я ему приглянулся, наркоты он мне давал – сколько влезет. На самом деле он очень быстро превратил меня в секс-раба. Сначала для себя самого, а потом и для корешей. В его планах было сделать маленький бизнес на моей заднице.

Клаудия вернулась в квартиру. Ее лицо в полутьме прихожей сияло прозрачной бледностью.