– И что дальше?

– Я говорила со службой учета. Вроде бы на месте преступления только одна кровь. Кровь жертвы.

Корсо складывал грязные тарелки в посудомоечную машину, а Тедди чистил зубы. После завтрака в школу опять придется нестись сломя голову. Обычное утро в семействе Корсо.

Он не понимал, как у него получается совершать действия из обыденной жизни после подобной ночи. Он не спал, ну разве что какими-то обрывками небытия среди просторов ясного сознания, которое больше походило на приступы безумия.

– Эксперты сняли отпечатки. Ничего не обнаружено, мой генерал. Я все подчистила.

– Ты хочешь сказать…

– Что мы раз и навсегда заткнемся и подождем, пока дедулю идентифицируют.

Корсо подумал о Клаудии Мюллер: приведет ли она в исполнение свои угрозы? Он вкратце рассказал о ночном визите адвоката.

– Ты всегда нравился женщинам.

– Не знаю, что и думать.

– Забудь. Она ничего не может доказать, а если захочет выступить свидетелем в этой истории, то ее показания приму я.

Тедди уже надевал башмаки в прихожей, сгибаясь под рюкзаком, достойным кайеннского каторжника во времена Папийона[80].

– Ты смотрела утренние новости? – спросил Корсо.

Он пробежал газетные заголовки до того, как проснулся сын. Нигде не упоминался ни процесс фальсификатора, ни многочисленные сюрпризы, которыми был отмечен первый день заседания.

– Этот процесс проскользнул у нас сквозь пальцы, – с горечью ответила Барби. – Ну да были бы и другие.

– Мне пора уходить. А то опоздаем в школу.

Тедди уже нетерпеливо переминался с ноги на ногу у лифта. Никто так не повернут на том, чтобы прийти вовремя, как мальчуган, отправляющийся в школу.

– Ступай в суд подсчитывать очки, – заключила Барби, – и держи меня в курсе, чья возьмет.

80

Усевшись на скамью, Корсо слегка успокоился: некто среди прочих, аноним среди анонимов. Бледный до тошнотворной прозелени, далеко не в лучшей форме, но в конечном счете достаточно приличный, чтобы остаться незамеченным.