Насколько хватает глаз, никаких признаков жизни, если не считать узкой полоски возле горизонта, километрах в двух или трех, откуда доносилось еле слышное гудение машин.
С таким же успехом я могла находиться и за тысячу миль – абсолютно беспомощная, в полной власти Лютера.
– Встань, Джек.
Я кое-как поднялась на затекшие ноги, словно пронзенные тысячей иголок.
Мое внимание привлекло тихое механическое жужжание над головой.
Я смотрела в глазок камеры.
Лютер
Лютер
Он протягивает руку, касается на экране ее лица и говорит:
– Улыбнись.
Джек
Джек
Улыбаться я не стала – тем более в направленную на меня линзу, подвешенную над точкой пересечения мостков и лестницы.
Под камерой обнаружилась еще одна медная табличка (единственный пятачок на всей башне, не тронутый ржавчиной):