– Хочу, чтобы ты ее убила.

– Ты знаешь, что этого не произойдет.

– Тогда тебя убьет она. Заодно с твоим ребенком.

Словно по сигналу, во мне завозился младенец. Опустив на живот руку, я почувствовала, как он изнутри тычет ножкой мне в ветровку.

– Извини, Джек, – сказала Синтия. Впрочем, особого раскаянья в ее голосе я не расслышала.

Она кинулась вперед – три быстрых шага с одной рукой на ограждении, а в другой ножище.

Особого потрясения не испытав, я поняла, что прежде орудовать клинком Мэтис не доводилось. Что и хорошо: у безоружного перед ножом особых шансов нет.

Самый лучший вариант – бежать, если есть возможность. Если нет, то лучше поставить что-нибудь между собой и лезвием. Я не могла ни того, ни другого, что оставляло два варианта: обездвижить руку с ножом или ударить встречно.

Против меня были моя беременность и изможденность; положение усугубляло еще и то, что речь шла не о каком-нибудь перочинном ножичке. Ножом, которым размахивала Мэтис, вполне можно было, изловчившись, отсечь и руку, и ногу. Расстояние между нами она покрыла быстрей, чем я ожидала, и стоя ко мне вполоборота левым плечом, бросилась вперед, острием целя мне прямиком в живот.

Я шатнулась, поперхнувшись дыханием, слегка оглушенная тем, как близко острие прошло мимо моего вздутого живота.

– Тебе лучше отнестись к этому серьезно, – сказал в ухе Лютер.

Я едва оправилась от первого броска, когда Синтия Мэтис метнулась снова, на этот раз с диким рубящим ударом. В быстро темнеющем воздухе оценивать расстояние было сложно, и я отпрянула, едва успев не попасть под взмах в паре дюймов у меня перед глазами.

Синтия, похоже, вполне осваивалась в роли атакующей.

В тот момент как она выпрямлялась, я кое-что придумала: прикасаться к ней мне даже не нужно.

Я повернулась и побежала со всей прытью, на какую только были способны мои распухшие избитые ноги, рискуя при этом поскользнуться и загреметь на мокрой металлической решетке.

Мэтис, гремя по мосткам, кинулась следом, хотя мой маневр сбил ее с толку, и я таким образом отыграла пару шагов форы.

По другую сторону цистерны я заприметила как раз то, что стремилась найти – болт, к которому крепилась цепь от ошейника Синтии. Я резко села на корточки, отчего в голову тут же вступило, а глаза ожег пот, и в такой позе изготовилась встретить фурию, размахивающую ножом, словно матерый головорез. Цепь я, схватив, намотала себе на предплечье. Пожалуй, впервые за все время свой нагулянный вес я не кляла, а, наоборот, благодарила.

В тот момент как Синтия делала замах ножом, я изо всех сил дернула цепь. Голова моей преследовательницы дернулась, ноги по инерции пролетели вперед, и она плашмя грохнулась на решетку, шумно выдохнув весь запас воздуха.