В кухне – то же самое.

Пусто.

Не было больше сосновых стульев вокруг простого складного стола. Только светлые квадратики виднелись там, куда упирались прежде его ножки.

Треугольный стол шестидесятых годов, приземистый угловой шкаф, старый телевизор, оба торшера, кресло, тряпочные коврики и двуспальный диван, вельветовая обивка которого вытерлась с правой стороны, потому что мама сидела там, когда смотрела «Добрый вечер», «Новости» и какие-то ток-шоу – все исчезло из маленькой гостиной. Израненные обои. И пол, неравномерно заляпанный следами чьих-то ботинок.

Сначала в голову Бронксу пришло нечто нелогичное.

Дом намеревались кому-то показать.

Комнаты, которые будут заполнены чем-то значимым для будущих покупателей, для тех, кто продолжит свою жизнь – здесь.

Вторая мысль была более серьезной.

Бронкс медленно осознавал, что именно недавно жгли во дворе. Сэм сжег всю мебель. Бронкс ошибся – Сэм вовсе не собирался жить среди своих воспоминаний, он хотел только проститься с ними, оставить их позади.

Все, кроме одного.

В темной спальне остался один-единственный предмет меблировки.

Бронкс направил на него фонарик.

Отцовская кровать.

Луч света пробежался по голому матрасу – добрался до того, что лежало на нем.

Рыбный нож.

Сломанное острие, лезвие в пятнах крови.

Он увидел очертания спины Сэма – юной, мускулистой, увидел, как тот заносит нож и вонзает его отцу в грудь, снова и снова, слышно только, как рвется плоть и трещат попавшие под лезвие ребра.

Гнев. Вот что во время первого возвращения сюда обернулось дурнотой. Гнев, который он запер так надолго, который сознательно не выпускал, потому что гнев был опасен. Гнев уничтожал контроль над импульсами, гнев толкал на спонтанные поступки, с которыми тебе потом придется жить всю жизнь.

Теперь гнев вернулся, и Бронкс позволил ему остаться.

Джон Бронкс влетел в тесную спальню и так рванул деревянную раму кровати, что нож упал на пол; он подтащил толстый, рыхлый, слежавшийся матрас к дымящему костру и швырнул его туда. Вернулся в спальню, ногами разломал деревянную раму на куски – достаточно большие, чтобы подкормить огонь, который быстро проснулся.