Злости стало недостаточно.

Ярость.

Она зародилась глубоко-глубоко в груди.

Какой-то друг. Друг, которого зовут – что-то вроде «Сэм». Она сама принесла Бронксу список из четырех имен, к которым следовало присмотреться повнимательнее: четверо подозреваемых, сидевших вместе с Лео Дувняком, а теперь вышедших на свободу. Одного из них звали Сэм Ларсен. Один из тех двоих, которых Бронкс вызвался навестить сам.

– Бритт-Мари…

В телефоне у Элисы была ссылка на документы текущего расследования. Она нашла нужное изображение и поднесла дисплей к глазам Бритт-Мари.

– Взгляните, пожалуйста.

Фотография из реестра исправительных учреждений. Самая последняя из тех, что ей удалось найти.

– Это он?

Бритт-Мари надела красные очки, висевшие у нее на груди.

– Это он, Бритт-Мари? Друг из машины?

И она кивнула.

– Да. Так он и выглядел.

Когда Элиса двинулась назад по коридору-вечности, время пошло гораздо быстрее, чем по пути сюда. Во всяком случае, по ощущениям. Ведь теперь ей было о чем подумать помимо белых стен и желтого пластика. Только что она узнала три новых факта.

Что ее коллега продолжает утаивать информацию.

Что прощание с матерью – предвестник больших перемен.

И так как Элиса была убеждена, что два эти пункта связаны, она сформулировала новую истину: отложить все остальное в сторону и выяснить, как именно они связаны.

* * *

Он прижался щекой к шероховатой коре дерева. Сосна. Еще береза, елка и пара дубов. Бронкс осторожно двигался в зарослях примерно в ста пятидесяти метрах от пустынного двора с жилым домом на западной стороне участка, полуразвалившимся сараем на южной и красивым фруктовым садиком между ними.

Отсюда у него, как и в прошлый раз, отличный обзор, а его самого не видно.