– Тик-так, тик-так.

– Повторяю: в настоящий момент я единственный, кто это знает. Но другие полицейские – отличные полицейские – уже начали копать, они делают все, чтобы нащупать связь, которую я уже вижу. Так что у тебя есть выбор: или рассказать им все, или помалкивать о том, что известно нам обоим.

Бронкс почувствовал, что пальцы Лео Дувняка погладили его висок: человек, который ненавидел его, вдруг протянул вперед руку, словно давая понять, как легко он может исполнить свою угрозу.

– Осталась еще минута.

Теперь он поглаживал голую бетонную поверхность рядом с головой Бронкса. Красноречиво. Но Бронкс не отодвинулся, не замолчал – наоборот, оперся о стену.

– Я тоже потерял сегодня брата.

Словно желая продемонстрировать, что принимает условие: да, ты вправе убить меня, если я не смогу тебя убедить. Бронкс не двинулся с места даже тогда, когда Лео хлопнул открытой ладонью возле самой его щеки. Хлопок по бетону вышел громкий.

– О чем ты, мать твою, талдычишь?! Ты и понятия не имеешь, что значит потерять брата!

– Вчера вечером мы с моим братом сидели в каюте-люкс на пароме, который готовился к отплытию. Я пил шампанское из бокала, который он наполнил для тебя. Я мог бы устроить так, чтобы его арестовали уже тогда.

Я все еще могу распорядиться о его аресте – в Риге, сразу после прибытия парома. Но я не сделаю и этого. Если ты сделаешь по-моему.

Несколько секунд. Может, больше.

Наконец Лео опустил руку, оторвал взгляд от стены, он больше не считал секунды, не тиктакал.

– Похоже на нашу первую встречу с Сэмом – твоим братом. В Эстерокере, в камере, за закрытой дверью. Я тогда решил, что он вынюхивает что-то для тебя.

Бронкс был уверен – ему удалось на время сбить гнев собеседника.

Он успел завладеть интересом Дувняка.

– Так какого хрена тебе надо, Бронкс?

– Чтобы ты молчал об участии в этом деле Сэма.