Тело снова налилось теплом, шум ослабел, и она почувствовала, как медленно погружается в сон. Когда он наконец пришел, в нем не было сновидений.

Глава сороковая

Глава сороковая

Октавия проснулась рано, задолго до рассвета, лежала почти неподвижно в постели и поглядывала на часы каждые десять минут, дожидаясь, когда будет шесть, – время, в которое, по ее разумению, уже можно вставать и пить чай. На столе стоял поднос, на нем две большие чашки с блюдцами, вазочка с чайными и кофейными пакетиками, сахаром и печеньем. Там также был небольшой чайник, но заварной отсутствовал. Значит, чай надо заваривать прямо в чашке. Печенье хоть и было в пачке, но на вкус казалось несвежим, однако она заставила себя есть, не зная, когда еще подвернется такой случай. Эш сказал: «Не спускайся к завтраку, чтобы не привлекать к себе внимания. Впрочем, все равно будет еще рано. Поедим в пути».

Октавия понимала эту потребность покинуть Лондон, уехать от сочувствующих лиц, от любопытных глаз, от нескрываемой враждебности миссис Бакли. Все это было ясно. И все-таки странно, что Эш озабочен тем, чтобы их не видели во время путешествия вместе – даже боится, как бы ее не узнали в этой заштатной гостинице. Белокурый парик она повесила на спинку единственного стула, он выглядел нелепо. Ей была отвратительна даже мысль о нем. Но она пришла в гостиницу блондинкой и должна уйти ею же. А вот когда они доберутся до секретного места Эша, она снимет его и вновь станет собой.

К шести сорока пяти Октавия уже оделась и приготовилась уходить. Помня предостережения Эша, она осторожно кралась по лестнице, словно не заплатила за номер. Но все устроилось еще вчера. Беспокоиться не о чем, никто не смотрел на нее за исключением пожилого швейцара в длинном полосатом фартуке, который, шаркая ногами, шел по вестибюлю, когда она повесила ключ на доску.

– Я уже расплатилась и уезжаю, – сказала она, но швейцар не обратил на нее внимания и прошествовал через вращающуюся дверь в бар.

Закинув рюкзак на плечо, она со шлемом в руке свернула влево от главной улицы – туда, где Эш обещал ее ждать. Но там никого не было. Ей показалось, что у нее оборвалось сердце. Обманутая надежда горечью расплылась во рту. Но тут Октавия увидела его.

Из сумеречного утреннего тумана Эш медленно ехал к ней, вызывая прежнее волнение, уверенность, что все идет хорошо, а одинокая ночь больше не повторится, и они никогда не расстанутся. Подъехав, Эш притянул ее к себе и поцеловал в щеку. Ничего не говоря, она села на заднее сиденье.

– Как все прошло в гостинице? – спросил он. – Тебе было удобно?