– Это не шутка?

Анника Лорентсон отвела глаза. Хольстейн безо всякого выражения на лице сказал:

– Лидия – ваша пациентка. И то, что она утверждает, – весьма серьезно.

– Да, но ведь ее слова – очевидная ложь, – взволнованно сказал я. – Никаких возможностей под гипнозом поместить в чью-то голову воспоминания не существует. Я могу подвести пациентов к воспоминанию, но не вложить это воспоминание им в голову… это как дверь. Я подвожу человека к дверям, но сам не могу их открыть.

Мильк серьезно посмотрел на меня.

– Одного только подозрения достаточно, чтобы закрыть ваше исследование. Так что вы понимаете, насколько все серьезно.

Я раздраженно дернул головой:

– Она рассказала о своем сыне вещи, которые я счел достаточно серьезными, чтобы связаться с социальными властями. То, что она отреагировала именно так…

Меня неожиданно перебил Ронни Йоханссон:

– Но здесь сказано, что у нее вообще нет детей.

Он постучал длинным пальцем по папке. Я громко фыркнул – и заслужил странный взгляд Лорентсон.

– Эрик, высокомерие в такой ситуации может вам только навредить, – тихо заметила она.

– А если кто-то врет в лицо? – зло улыбнулся я.

Анника перегнулась через стол и медленно произнесла:

– Эрик, у нее никогда не было детей.

– Не было?

– Нет.

В кабинете стало тихо.

Я смотрел, как пузырьки воздуха поднимаются на поверхность.

– Я не понимаю. Она продолжает жить в доме своего детства. – Я пытался успокоиться. – Все подробности совпадают, я не могу поверить…