– Списка нет, но его сестра наверняка знает всех, она по-прежнему живет в доме вдового священника… Якобсон был вдовцом и содержал ее…
Йона вернулся в полумрак церкви. Роки стоял и курил в среднем проходе, прямо под средневековым триумфальным крестом. На кроваво-красном кресте висел Христос. Все его истощенное тело было в мелких ранах, как у заядлого героинщика.
– Что означает
– Почему ты спрашиваешь?
– Ты сказал это под гипнозом.
– Это значит «Его кости покоятся с миром», – хрипло сказал Роки.
– Ты описал мертвого священника. Поэтому он и был подкрашен.
Они быстро прошли под сводом к выходу. Йона думал о том, почему Роки описал церемонию похорон с открытым гробом. Скончавшегося священника подгримировали и одели в белое облачение, но не он был «грязным проповедником». Роки увидел его в первый раз только во время панихиды.
Глава 117
Глава 117
Булыжная дорожка, выложенная под воротами чугунного литья со словом «Фридхем», вела к дому вдового священника, где старшей сестре Петера Леера Якобсона, Эллинор, разрешили жить после смерти хозяина. Вместе с женщиной помоложе из Шёлдинге она содержала кафе и скромную экспозицию, которая рассказывала о том, как в разное время жили в этих местах священники и их семьи.
Фридхем являл собой три красных домика с белыми оконными переплетами, открытыми ставнями и старой черепичной крышей. Дома сгрудились вокруг ухоженной лужайки со столиками кафе под плакучими березами.
Йона и Роки вошли в кафе – тесную комнату с черно-белыми фотографиями под стеклом. Йона скользнул взглядом по снимкам построек, рабочих бригад и семей священников. В трех витринах лежали траурные украшения из каменного угля, письма, чертежи и сборники псалмов.
Йона заказал две чашки кофе и печенье – за стойкой была старая женщина в пестром переднике. Она тревожно взглянула на Роки, который не улыбнулся в ответ, когда она сказала про бесплатную добавку кофе.
– Прошу прощения, – начал Йона, – вы, должно быть, Эллинор, сестра Петера Леера Якобсона?
Женщина удивленно кивнула. Когда Йона сказал, что они виделись с новым священником, который так хорошо отзывался о ее брате, голубые глаза женщины наполнились слезами.
– Петера очень, очень любили. – Она прерывисто вздохнула. – Все помнят его, все по нему до сих пор скучают…
– Наверное, вы гордились им, – улыбнулся Йона.
– Да, гордилась.