Ее отец, истинный герой всей операции, тоже неплохо выпутался. Он воспользовался вертолетом скорой помощи, чтобы сбежать по-английски, оставив прокурора Республики и регионального префекта объясняться по поводу штурма с таким печальным итогом, – Гаэль уже не помнила точного числа жертв ни с той, ни с другой стороны, но все безумцы были мертвы.

Самым мучительным было видеть клан снова собравшимся воедино в больничной палате, точно так же как два дня назад, только теперь в роли требующего заботы пациента выступал Эрван. Ей позволили – спасибо, папа, – уйти из клиники, чтобы навестить брата и обнаружить здесь всех в полном сборе: верны себе и достойны песни Жака Бреля. Морван, с левой рукой на перевязи и в лубке, говорил по телефону. Лоик, насупившись в кресле, читал свои сообщения. Ее мать, еще более ненормальная, чем всегда, устроилась рядом с кроватью и что-то нашептывала раненому, который, как калиф, возвышался на своем ложе.

Гаэль наклонилась к брату и поцеловала в щеку:

– Как себя чувствуешь?

– Как после матча.

– На трибуне, ты хочешь сказать?

Она прочла, что он был ранен до штурма, который отец осуществил в одиночку.

– Очень смешно.

Хоть Гаэль и отказалась от своих планов отцеубийства, самоубийства и прочих штучек, превратиться сразу же в примерную сестренку она не могла. Но сжала ему руку, извиняясь за неуместную шутку.

– Мои парни с тобой? – спросил отец вместо «здравствуй».

– Они внизу. Решили покурить. Но ведь опасности больше нет, верно?

Морван мрачно на нее глянул и продолжил разговор по телефону.

– Ты прав, – сказал он своему собеседнику. – Я и рта не раскрою.

Напряженный, он, казалось, барахтался в непролазной трясине, хотя Гаэль склонна была предположить, что его завалят поздравлениями. Наверно, ситуация сложнее, чем она думала. Как бы то ни было, в очередной раз великий Морван доказал, что он герой, способный и на самое большое великодушие, и на худшие методы.

Отец – поборник справедливости, брат ранен. Честь клана осталась незапятнанной.

Присев на край постели, она решилась задать дурацкий вопрос:

– Значит, полный порядок, все закончилось?

– Они мертвы, если ты об этом.

– Сколько их было?