Видимо, меня поднял к меню отец, вряд ли хорошо владевший французским. А потом подошла мама и перевела.
Узнавание постепенно продолжалось. Туманное воспоминание, от которого засвербило под ложечкой. Я присел, оказавшись ростом с ребенка, и почувствовал, как мне в ноздри просачивается запах травы, услышал, что река журчит иначе, когда я так близок к земле. Воспоминания вставали на место. Трава здесь пахнет по-другому, дома такие цветы не растут, и мне почудилось, что из туманного далекого прошлого я слышу звук голосов родителей.
Это слово постоянно рикошетило в памяти. Оно словно натыкалось на заросшие мхом стены подпола и отбивало от них накопившиеся наслоения. Мне снова послышался голос отца. Неотчетливо, лишь отзвуком. Мы стоим в меньшем доме в Хирифьелле и разглядываем цветную иллюстрацию с рыбами.
Наконец-то я получил этот подарок судьбы. Настоящее воспоминание об отце. Теперь оно останется со мной навечно. Мы разглядываем рыб и произносим их названия. Воспоминание обрело четкие очертания, и вот мы снова перенеслись из Норвегии сюда, где он держал меня под мышки и мы повторяли: «
– Тут все еще готовят его, – сказала Гвен. – Похоже, их фирменное блюдо.
Дверь была закрыта. Я не уходил, кружил рядом, и вскоре дверь приоткрылась и из нее высунулась неприветливая мадам лет за пятьдесят.
Она говорила так быстро, что я с ходу не разобрал ее слова. Ее терпения хватило на пару секунд, и дверь захлопнулась.
– Обслуживание обедающих на сегодня закончено, – перевела Гвен, посмотрев на часы. – Она спросила, заказан ли у нас столик на вечер.
Я молчал, изо всех сил стараясь удержать возникший в памяти образ.
– Что с тобой? – спросила девушка. – Ты вроде был таким… радостным?
– В первый раз мне что-то четко вспомнилось об отце. Его голос у самого моего уха. Щетина колет мне щеку, но не больно. Мама воодушевлена. Оба такие… цельные.
Гвен сделала шаг ко мне. Улыбнулась. Как будто надеясь, что этого мне будет достаточно.
– Еще одно, – сказал я. – Мадам говорила о заказе столиков. Они ведь регистрируют заказы, да?
– Ну, естественно.
– Может быть, они не выбрасывают книги записи?