Мое сердце разрывается. Я говорю ему, что все слышала. Мой родной отец, ты предал меня, ты предатель. Я ненавижу тебя.

Папа отвечает: «Все будет хорошо. Керстин! Все будет хорошо!» На глазах у него слезы. И я знаю, что он сделает. Он снова отберет у меня мою девочку. Завернет ее в одеяло и положит в большой черный мешок, словно она – мусор, который надо выбросить. Он отправит ее на дно морское.

Он пьян. Бродит по квартире, бормоча себе под нос. Болтает, как помешанный. Это он сошел с ума. Это он болен.

В конце концов он без сил валится на диван.

Папа, ты сделал себе укол инсулина? Я помогу тебе. Вот твой шприц.

Все даже проще, чем мне казалось.

Как в тот раз, когда мне пришлось позаботиться об отце Изабеллы. Когда он умер от передозировки героина.

Я испытываю радость, легкость.

Бесконечное облегчение.

Тем не менее, я плачу, когда ввожу ему инсулин. У меня есть чувства к отцу, несмотря на все то зло, которое он причинил мне. В тот момент я еще не знаю об этом, но потом буду испытывать такое же чувство к Хансу. И буду плакать каждый раз, давая ему лекарства, разжижающие кровь.

Жизнь и смерть.

Есть путь через все. Я знаю это из собственного опыта.

Мой дорогой папочка умер.

На следующее утро приезжают полицейские – одновременно со скорой помощью, которую я вызвала. Я прошу их не шуметь, потому что моя девочка наконец-то заснула. Всю ночь она беспокоилась и плакала. Она научилась говорить «мама».

Мама, мама, мама-а-а-а!

Вот так она звала всю ночь. Мое счастье безгранично.

Я открываю дверь.

– Хорошо, что вы приехали так быстро. Папа здесь, в комнате.

Врачи и один из полицейских заходят.