– Вчера он напился, – говорю я. – Пьянствовал весь вечер. И, как всегда, перебрал. Я нашла его утром. Наверняка у него были предвестники.

– Предвестники? – спрашивает полицейский.

– Резкое падение уровня сахара в крови, – поясняю я. – Это с ним не в первый раз. У него диабет. В смысле – у него был диабет.

Свен Нильссон добрый. С такими людьми легко иметь дело. Их так просто обмануть. Наивных добрых людей, которые никогда не видели изнанки жизни, которым никогда самим не приходилось жить за чертой.

– Как вам наверняка известно, на базе отдыха «Страндгорден» пропала маленькая девочка, – говорит он. – Ваш отец говорил, что ему что-то известно. Я понимаю, что вы сейчас расстроены, но я обязан спросить вас.

– Конечно, я слышала об этом. Какой кошмар. Какая трагедия. Вчера мы с ним говорили об этом, но он был так пьян. Он ведь сильно пьет. Я имею в виду – пил. У меня самой есть дочь, представляю себе, какой это ужас для матери.

– Что он говорил? Вы не помните?

– О чем?

– О девочке. Об Алисе. Так ее зовут – эту девочку, которая пропала.

– Мне очень жаль, – говорю я, – но я ничем не могу вам помочь.

– Он говорил, что знает, что именно произошло, – говорит Свен Нильссон. – Он собирался все рассказать. Вы совсем не знаете, что он мог иметь в виду?

– Он что-то говорил о том, что коляска стояла близко к воде. И что именно в этом месте сильное течение. В заливе он ориентировался, как в собственном кармане. Но папа в подпитии всегда много болтал. Я и половины не слышала. Малышка спала беспокойно, я в основном сидела рядом с ней.

Я вытираю слезы. Мне есть о чем подумать. Папы нет, я в шоке. Мой бедный папа умер, горе обрушилось на меня. Мой любимый папочка. Самый лучший папа на свете. У нас были такие замечательные отношения.

Свен Нильссон понимает меня. Он выражает соболезнования и надеется, что не слишком сильно помешал. Полицейские уезжают.

У нас с Изабеллой появился новый шанс. Началась новая жизнь.

И вот теперь мы вернулись туда, откуда все начиналось.

Изабелла

Монотонный звук в ушах, мерцание в глазах.

Последнее, что я помнила, – голова у меня взрывается. Боль по-прежнему пульсировала в затылке. Я попыталась повернуться, чтобы понять, где я, но шея не в состоянии держать голову. Проведя рукой по затылку, я ощутила что-то липкое, засохшее в волосах. Привкус железа во рту, запах крови. Я лежала в темной комнате, накрытая одеялом.

Подо мной был грубый матрас, в нос ударил запах плесени. По полу тянуло сквозняком. Воздух был сырой и затхлый. Слабый свет проникал через ставни на внешней стороне окон.