— Далеко еще?

— Да нет. Дальше ползти метров тридцать, и будет заштукатуренная дверь. Кирпичом мы ее заложили в два ряда и заштукатурили. Чтобы благодарные потомки не очень часто туда попадали.

Зверев прополз по указанному стариком направлению, потом вернулся.

— Там стена девственно ровная. Ты место-то найдешь?

— Конечно. Только вот отдышусь. Плохо, что стволы у вас слабоваты.

— Мы же шли на визуальную проверку. Что случись, они нам все только испортили бы.

— А как же пробиваться будете?

— Что значит как?

— Ты маленький, что ли? Видишь, не бегун я и не ходок. Прислушайся!

Где-то в туннеле, там, где стальная преграда, различалась равномерная, настойчивая музыка преодоления преград.

— Юрка. От конца трубы — два с половиной метра и два метра в высоту. Разбивай.

Зверев сел на пол:

— Я кувалду-то бросил.

— Где?

— Уже далековато.

— Так беги, дружок. Спасай ситуацию.

И Зверев побежал… Вернее, сначала пополз.

Так мы потеряли еще минут десять.

Наконец раздалось пыхтенье, неформальная лексика шепотом, и Юрий Иванович появился вновь, теперь с кувалдой.

За полвека кладка схватилась намертво. Кирпич же, германский, красный, обожженный, не хотел разрушаться.