И Роберто рассказал про свой план починки радиостанции. Все решили, что попробовать стоит, но энтузиазма никто не проявил. Я понимал, что люди теряют надежду, и не мог их винить. Мы настрадались, и никаких перспектив у нас не было. Нам казалось, что мы стучимся в закрытые двери.

На следующее утро мы с Роберто стали вынимать радио из приборной доски в кабине пилотов. Мы поняли, что радио состоит из двух частей — одна закреплена на приборной доске, а вторая вставлена в углубление в багажном отсеке. Деталь с приборной доски мы сняли легко, вторая же сидела плотно, и нам пришлось повозиться. Мы ковыряли ее железками, пытаясь открутить винты с передатчика. Наконец, когда нам удалось его вынуть, я понял, что наши старания были напрасны. Из каждой детали торчало множество проводов.

— Carajo! Сам черт не разберет, куда какой провод идет! — воскликнул я в сердцах.

Роберто, не обращая на меня никакого внимания, пересчитал провода на каждой детали.

— Из этой штуки выходит шестьдесят семь проводов, — сообщил он. — И из передатчика тоже шестьдесят семь.

— А какой с каким соединяется? — спросил я.

— Видишь маркировку? — сказал он. — У каждого провода она своя.

— Ох, Роберто, не знаю… Мы столько провозились, а ведь неизвестно, работает радио или нет.

Роберто сердито посмотрел на меня:

— Это радио может нас спасти! Мы должны попробовать его починить — прежде чем полезем в горы.

— Ну хорошо, хорошо, — попытался успокоить его я. — Давай позовем Роя, пусть посмотрит.

Рой осмотрел радио и хмуро покачал головой.

— Вряд ли удастся его наладить, — сказал он.

— Мы его наладим! — заявил Роберто. — Ты его наладишь!

— Я не могу! — закричал Рой. — Это очень сложная штука. Я никогда такой раньше не видел.

— Держи себя в руках, Рой, — сказал Роберто. — Мы отнесем это радио к хвосту самолета. Ты пойдешь с нами. Мы починим радио и свяжемся с теми, кто нас спасет.

Рой посмотрел на него с ужасом.

— Я не могу туда идти! — заорал он. — Я слишком слаб. Ты только посмотри на меня! Я не доберусь туда.

— Доберешься. Другого выхода нет, — строго сказал Роберто.

Рой насупился и заплакал. Мысль о том, что придется покинуть самолет, его пугала, и все последующие дни он объяснял, что не может никуда идти. Фито и его братья были тверды, говорили, что Рой обязан помочь остальным. Они даже заставляли его тренироваться — ходить вокруг самолета. Рой нехотя подчинялся, но несколько раз начинал плакать прямо на ходу.