– А сколько будет в Ботвуде?

– Ньюфаундлендское стандартное время отстает от среднего по Гринвичу на три с половиной часа.

– Три с половиной? – удивилась Маргарет. – Не знала, что есть места, где время отсчитывается с точностью до получаса.

– Ботвуд, как и Англия, живет по летнему сберегающему времени, поэтому в Ньюфаундленде будет пять тридцать утра.

– Я не проснусь, – устало проговорила мать.

– Проснешься, – уверенно заявил Перси. – Ты будешь себя чувствовать как в девять утра.

– Здорово мальчишки разбираются во всех технических деталях, – пробормотала мать.

Она всегда раздражала Маргарет, когда прикидывалась глуповатой, считая проявления интеллекта не женским делом. «Мужчины не любят слишком умных девушек, дорогая», – не раз говорила она дочери. Маргарет давно перестала с ней спорить, хотя не верила ни одному ее слову. Она считала, что мыслить так могут только недоумки. Умные мужчины любят умных женщин.

Она услышала, что за соседним столиком разговор ведется на повышенных тонах. Барон Габон и Карл Хартманн о чем-то спорили, а их соседи по столику в замешательстве молчали. Маргарет вдруг осознала, что они спорили всегда, когда она их видела. Наверное, удивляться тут нечему: если вы разговариваете с одним из самых блестящих умов во всем мире, то не болтаете о пустяках и выслушиваете совершенно неординарные вещи. Она уловила слово «Палестина». Ясно, говорят о сионизме. Она опасливо взглянула на отца. Он тоже понял, о чем идет речь, и выглядел сердитым. Прежде чем он успел что-то сказать, Маргарет вставила:

– На нашем пути шторм. Самолет будет швырять, как машину на кочках.

– Откуда ты знаешь? – спросил Перси. В его голосе слышалась ревность, потому что он считался экспертом, когда речь шла о полетных делах.

– Мне сказал Гарри.

– А он откуда знает?

– Он обедал за одним столиком с бортинженером и штурманом.

– Я не боюсь, – заявил Перси таким тоном, что было ясно обратное.

Маргарет в голову не пришло нервничать по поводу шторма. Может быть, будет не столь комфортабельно, но ведь это не представляет реальной опасности?

Отец осушил свой бокал и раздраженным тоном попросил у стюарда налить ему еще вина. Он что, тоже боится шторма? Пьет больше обычного, заметила она. Лицо красное, белесые глаза навыкате. Нервничает? Наверное, переживает историю с Элизабет.

– Маргарет, тебе следует побольше говорить с этим молчаливым мистером Мембери, – сказала вдруг мать.

– Зачем? – удивилась Маргарет. – Мне кажется, он предпочитает, чтобы его не беспокоили.

– Я думаю, он просто немного застенчив.