Херри-бой снова углубился в совмещенные фотографии.

– Смотрите, Катрин. Две части триптиха имеют художественную ценность сами по себе. Но если их совместить… Обратите внимание на пейзаж на заднем плане.

Я послушно уставилась на пейзаж, но так ничего в нем и не заметила. Произвольные линии разверзшихся океанов и сломанные горные цепи были прописаны не так тщательно, как основные фигуры композиции. На Зверя и его свиту я пыталась не обращать внимания – несмотря на то что я скептически относилась к откровениям Херри, картина вызывала у меня смутный страх.

– Я ничего не вижу, Херри! И что именно я должна увидеть?

Он бросился к своему столу, уронил на ходу стопку каких-то журналов и выволок на свет божий лупу.

– Вот. Так вам будет понятнее. Поверхность фотографии приблизилась, стала даже различима крупнозернистая печать.

– Я пытался делать фотографии с максимально возможным разрешением. Затем очистил изображение на компьютере и прогнал его через принтер.

– Очень мило получилось.

– Вы смотрите невнимательно. Некоторые линии центральной и левой части совпадают на стыках. Я хочу, чтобы вы их рассмотрели.

Наконец-то я поняла задачу. И принялась добросовестно рассматривать стыки. Сначала я делала это только из вежливости, но потом до меня стал доходить смысл сказанного Херри. Прихотливые изгибы у кромок фотографий, не имевшие никакого смысла сами по себе, неожиданно стали складываться в некую цельную картину, в некое подобие плана.

– Вы видите, Катрин? – шепотом спросил у меня Херри. – Теперь вы видите?

– Подождите, Херри… Вы хотите сказать, что здесь спрятан…

– Все эти линии на что-то указывают. На что-то, что человек, обладающий достаточной информацией, может найти… Это и есть тот ключ, о котором я говорил, Катрин.

Все сказанное Херри сильно смахивало на правду, но я не торопилась этой правдой воспользоваться. Сейчас мне, как человеку здравому, придется разочаровать его.

– Даже если вы правы, мы все равно ничего не найдем.

– Почему? – обиделся он.

– Потому что не обладаем полнотой информации. Только частью ее, Херри. Не забывайте, что у нас нет третьей доски.

Я сказала это совсем не случайно: с противоположной стороны центральной фотографии, в том месте, где должна была находиться гипотетическая третья створка, тоже был размещен совершенно произвольный пейзаж. Ему было тесно в центральной доске, и он явно уходил за ее пределы.

– Я говорил… Я был уверен, что… как это по-русски? …вы все схватите… И на ходу порвете подметки.

– У этого выражения совсем другой смысл, Херри, – досадливо отмахнулась я. – А может быть, он не успел дописать этот триптих?