– Слушайте меня внимательно, госпожа Бендер. Господин Франкенберг спас вам жизнь, это похвально. Но прежде чем он это сделал, кто-то подверг ее опасности. И он не хотел, чтобы этот кто-то сел в тюрьму. Ради чужого человека он бы так не поступил. Подумайте об этом. Только об этом. Вы меня поняли?

Она кивнула, и он отпустил ее руки.

– Но за убийство той девушки мне придется сесть в тюрьму?

– Да, конечно, – отозвался полицейский.

– И не на пару лет?

– Нет, это было умышленное убийство. За это вас ждет пожизненное заключение.

Он заплатил за кофе, взял Кору за руку и повел обратно к машине. Казалось, ей стало легче. По дороге она рассказывала ему о своей жизни с Гереоном. Три года в мыльном пузыре. А мыльные пузыри легко лопаются. Но ничего, малышу будет хорошо с дедушкой и бабушкой, в этом она уверена.

Они приехали почти на час раньше. Рудольф остановил автомобиль на парковке напротив клиники. Это было красивое двухэтажное здание с белоснежной штукатуркой. Рудольф надеялся увидеть на лице Коры признаки узнавания. Но ничего этого не было. Прокурор считал вот что: «Если все действительно так и было, ее наверняка накачали наркотиками, прежде чем доставить на вокзал. К сожалению, этого нельзя доказать, даже если она узнает профессора Франкенберга. Тут нужно его признание, а на это лучше не рассчитывайте».

Кора несколько минут смотрела в окно автомобиля, неуютно поеживаясь. А затем потребовала, чтобы шеф записал ее признание об умышленном убийстве девушки. Просто на всякий случай. Никогда ведь не знаешь, что произойдет, может быть, сейчас ей станет плохо. А Коре хотелось, чтобы это осталось позади.

Рудольф поддался на уговоры: нацарапал пару фраз в блокноте и дал ей подписать. Она откинулась на спинку сиденья.

– У нас еще много времени?

– Почти целый час.

– Мы можем немного размяться?

Парковка была обсажена кустами, двухэтажное здание окружали старые деревья.

– Выглядит очень мирно, – произнесла Кора.

Рудольф подождал, пока она выйдет, и закрыл автомобиль. А затем пошел вместе с Корой вдоль кустов по направлению к клинике. За ней располагался частный дом. Еще по первому своему визиту сюда полицейский помнил, что он был выдержан в том же стиле, что и клиника.

Разминаться Рудольфу не хотелось. Он медленно повел Кору к зданию, желая поскорее с этим покончить. Она опять начала что-то ему рассказывать. Сейчас она была похожа на ребенка, который поет и насвистывает, спускаясь в темный подвал. Полицейский прекрасно понимал, как Кора себя чувствует: виноватой от кончиков волос до пяток.

Собственные чувства он пытался вынести за скобки. Он не в силах ей помочь. Ни он, ни Браунинг, ни прокурор, ни судья. Они могут найти тысячу возможных причин, по которым умер Георг Франкенберг. Но никто не снимет с ее плеч груза вины за смерть Магдалины. Бурте может попытаться объяснить ей, что это был несчастный случай или же убийство из милосердия.