– Да, я так и думал, – продолжал Доктор, медленно поднимая палец и указывая на маленький сжатый кулачок Клары. – Ведь у тебя столько карандашей. Но ни одного цветного. – Он принял озабоченный вид, потом лицо его просветлело. – А ты знаешь, что бывают цветные карандаши, Клара?

Светлые карие глаза расширились, и Клара покачала головой, из чего вполне явственно следовало, что хоть она и не знает о существовании подобных штук, ей бы точно хотелось их получить.

– Ну конечно. Всех цветов, какие только можно вообразить, – отвечал Доктор. – Завтра я привезу их из города – ведь тебе и в самом деле нужны цветные карандаши, чтобы рисовать вещи такими, какие они есть на самом деле, правда?

Клара кивнула.

– Мы с моими друзьями тоже иногда рисуем, – сообщил доктор, указывая на нас с Сайрусом. – Хочешь с ними познакомиться?

Последовали новые кивки, и тогда Доктор жестом подозвал нас.

– Это мой друг Стиви, – сказал он, показав на меня.

– Привет, Клара, – улыбнулся я ей. – А твоя подружка тоже рисует? – Я кивнул на куклу, на что Клара покачала головой и стукнула карандашами себе по груди. – О, я понял, рисование – это твоя игра. А она пусть сама ищет себе развлечение.

Плечики Клары заходи вверх и вниз, а из ее горла донесся скрипучий звук, который, вероятно, означал смешок.

И вот настало время для главной проверки – Доктор указал на Сайруса.

– А это мой друг мистер Монтроуз, – произнес он.

Почти пятнадцать секунд Клара в упор глядела на Сайруса, и выражение лица ее было совершенно невозможно понять. Что-то творилось в ее головке, это было ясно – и хотя пока никто из нас не мог сказать, что же именно, из спокойной позы Клары определенно следовало, что это не ужас. Но его не могло не быть: если хоть частичка запутанной истории Либби Хатч была правдой, если какое-то мерзкое нападение таинственного чернокожего мужчины действительно имело место на Чарлтон-роуд, девочка при виде Сайруса метнулась бы к холмам или, по меньшей мере, под укрытие юбок приемной матери. Но этого не случилось.

Наконец Сайрус доброжелательно улыбнулся и поклонился.

– Здравствуй, Клара, – сказал он, и голос его звучал особенно глубоко и мягко. – Знаешь, когда я был маленьким мальчиком, я нарисовал чудесный дом. – Он опустился на колени и посмотрел ей в глаза. – И знаешь, что здесь самое странное?