– Уехала на экипаже обратно в город, – сказал мистер Мур. – Захотела найти эту Райт – домоправительницу Хатчей – и задать ей пару вопросов. А что там на ферме у Вестонов? Как все прошло? Кстати, сигаретки не будет, Стиви?
Вздохнув на этом вопросе (он всегда задавал его, хотя отлично знал ответ), я достал пачку и вручил ему сигарету, потом предложил и Маркусу.
– Может, дым отпугнет эту мошкару, – кивнул Маркус, отмахиваясь от крошечных насекомых, начавших уже роиться вокруг наших вспотевших голов. Он прикурил от моей спички и выдохнул большой клуб дыма, который, похоже, отогнал часть мошек. – Доктор познакомился с девочкой?
Я быстро кивнул:
– Все прошло хорошо – думается мне, мистер Пиктон удивился,
– Хм-м, – неопределенно протянул мистер Мур с сигаретой. – Все же держаться за руки и разговаривать – вещи разные. Есть ли признаки того, что состояние ее психологическое, а не физическое?
– Ну, она тихо мычит, – сообщил я. – А еще она может смеяться – ну, или что-то вроде.
Маркуса сведения сии, похоже, приободрили.
– Но это же решающий факт – по крайней мере, мне так кажется. – Он обернулся к брату, который до сих пор отдыхал на земле. – Что скажешь, Люциус?
– Что ж, – медленно проговорил Люциус, садясь, – мычание и смех свидетельствуют против физической травмы или какой-то иной патологии, сделавшей ее неспособной разговаривать. Если, разумеется, пуля не задела никаких органов гортани, связанных с речью. Согласно отчету доктора Лоуренса, мозговые повреждения точно отсутствуют, а они и могли бы стать той самой обычной физической причиной немоты, о которой тогда говорилось.
– Выходит, если это не физическая патология или травма, – заметил Маркус, – она психологического свойства.
– А если она психологическая, – вступил мистер Мур, – есть неплохие шансы, что Крайцлер ее преодолеет.
Кивнув и покосившись на холм, Маркус затянулся.
– Давайте-ка еще раз взглянем на эти доски с подводы, – бросил он и начал подниматься.
Мы с мистером Муром и Люциусом последовали за ним.
– А чего мы все-таки ищем? – уточнил я.
– Пулю, – отозвался Маркус. Его городские туфли чуть скользили на многолетних залежах мертвых и разлагающихся листьев, покрывавших склон. – Или, если нам очень повезет,