– Мне уже очень давно не говорили слов лучше этих. Спасибо, Стиви. Но все же не забывай, ты еще молод.
– О, так значит, мое мнение не считается? – сказал я, воспользовавшись шансом надуться. – Или оно изменится только оттого, что я вырасту?
На сей раз смутилась уже мисс Говард.
– Знаешь, – пробормотала она, – иногда такое
– Лады, – не унимался я. – А что же тогда остальные? Доктор, детектив-сержанты и Сайрус… и даже мистер Мур? Они все считают точно так же.
Мисс Говард с сомнением на меня покосилась:
– Далеко не средний набор американских мужчин. Прости, Стиви. Я, конечно, ценю и уважаю ваше мнение – и не представляешь, насколько. Но для остального нашего мира я, вероятно, навсегда останусь этой странной Сарой Говард, девицей-детективом – если только не обзаведусь семьей. Не то чтобы какой-то части меня этого однажды не захотелось. Если я когда-нибудь почувствую, что действительно чего-то добилась в своей работе, то, возможно, задумаюсь о детях – таков мой протест против идеи о том, что без них мне не стать
Внезапно лицо мисс Говард, столь страстное при отстаивании взглядов, важнее которых, как я знал, для нее в мире ничего не было, утратило всякое выражение. Слова ее оборвались так резко, что я понял – она что-то увидела. И это «что-то» могло быть только одним.
– Где? – пискнул я, крутя головой по сторонам. – Где он?
Мисс Говард, успокаивающим жестом опустила руку мне на плечо.
– Притормози, Стиви, – прошептала она. – Если не ошибаюсь, он прямо перед нами…
Я всмотрелся в темную дорогу впереди – и, разумеется, узрел силуэт маленького человечка, чью личность выдавали мешковатость одежды и кустистость волос. Эль Ниньо не двигался ни к нам, ни от нас – он словно дожидался, когда экипаж приблизится к нему; а когда мы подъехали, я начал различать ту самую проклятую улыбку.
– Что за чертовщина… – пробормотал я. – Это что же,
– О, это
– Думаете, нам стоит остановиться?
Мисс Говард покачала головой: