Я чертовски надеялся, чтобы абориген оказался прав.
Сцена у здания суда не сильно изменилась, а лишь только два наших экипажа въехали на Хай-стрит, к нам подошел мужчина крупного сложения с густыми седыми усами, в широкополой соломенной шляпе и со значком на отвороте сюртука.
– Иосия, – вежливо, но серьезно обратился он к мистеру Вестону.
– Шериф Даннинг, – бесстрастно кивнул мистер Вестон. – Народ собрался.
– Да, сэр, – ответил шериф, несколько встревоженно оглядывая толпу. – Ничего серьезного – но, может, вы пожелаете отправиться в объезд. Пройдете через цокольный этаж. И будьте ко всем снисходительны. – Он покосился на Клару и сказал с улыбкой: – Привет, юная мисс. Приехали посетить суд, верно? – В ответ Клара спряталась за руку доктора, и шериф отвел глаза и встретил его взгляд. Улыбка мужчины испарилась. – Как бы то ни было, Иосия, – произнес он, – я просто думаю, так поступить будет проще.
Мистер Вестон кивнул, развернул коляску на Бат-стрит и покатил вниз по холму к черному ходу в здание суда. Я было собрался последовать за ним, но Сайрус потянулся и схватил меня за руку.
– Нет, Стиви, – сказал он. – К передней двери. Давай убедимся, что эти ребята не отправились за ними.
Я знал, о чем он: с Сайрусом и Эль Ниньо внимание толпы, скорее всего, сосредоточится на нашем экипаже, куда бы он ни направился; а если мы просто подъедем к фасаду суда и внаглую проследуем через парадный вход, то наверняка дадим Кларе и Вестонам без труда попасть внутрь.
Так что я подхлестнул лошадь мистера Пиктона до бодрого галопа и сделал все, что мог, чтобы побыстрее проехать оставшиеся полквартала. Точно как и говорил Сайрус, едва мы вышли из экипажа и поспешили к лестнице, все взгляды толпы оказались направлены на нас. Донеслось несколько смешков, но прищелкиваний языком и легкой ругани было куда как больше – и, разумеется, мы услышали кое-какой бубнеж насчет «проклятых ниггеров» и тому подобного; все они имели целью добиться какой-то реакции от Сайруса и Эль Ниньо. Но те умники, что бурчали это, не знали, с кем имеют дело: Эль Ниньо, если он их и слышал, никак не выдал понимания, а Сайрус давно научился сдерживать эмоции насчет подобных сентенций в свой адрес.
У парадной двери мы лицом к лицу столкнулись с охранником Генри, который, похоже, немало переживая по поводу того, что́ подумает толпа о его следующем шаге, принялся грызть ногти на руке.
– Что ж это такое, Генри? – обратился к нему какой-то напыщенного вида мужчина, по чьему голосу я опознал в нем редактора «Боллстон Уикли Джорнал» мистера Гроуза. – Неужели уважаемым жителям общины и представителям прессы запрещено присутствовать на этом процессе, тогда как детям и – хм, – тут взгляд мистера Гроуза переместился с Сайруса на Эль Ниньо, –