– Это действительно интересный вопрос. Сам-то он не большой поборник прав женщин – не считает их в действительности «угнетенной» частью общества. В отличие, скажем, от трудового народа или негров.
– Ага, – сказал доктор, – может, тогда мы будем избавлены от обычных лекций насчет святости материнства.
– О, полагаю, да, – быстро ответил Маркус. – Но, сдается мне, вместо этого у него против нас будет кое-что опаснее – и намного. – Приложившись к фляжке, он со свистом втянул воздух и обратился к нашему хозяину. – Мистер Пиктон, что вы смогли подыскать по Дэрроу?
– Я нашел статью по делу Дебса, – пожав плечами, сообщил наш хозяин. – Там упоминалась его связь с железной дорогой, но, в общем, ничего больше.
– И ничего по делу Прендергаста? – уточнил Маркус.
– Дело Прендергаста? – резко выпрямившись, пробормотал мистер Пиктон. – Да чтоб меня кошки съели, он что, участвовал в
– Боюсь, что да, – кивнул Маркус. – И еще как участвовал.
– Так-так-так, – изрек мистер Пиктон. – Полагаю, вы помните этот процесс, доктор.
Доктор уже мрачно кивал:
– Несомненно. Редко встретишь более нелепый образчик извращения правосудия на потеху публике.
Маркус хохотнул:
– Довольно странно, доктор, но Дэрроу тоже отнесся к нему именно так.
Мистер Мур изо всех сил пытался уловить мысль, стуча кулаком себе по голове:
– Прендергаст, Прендергаст… – Тут его лицо прояснилось: – Не тот ли парень, что пристрелил мэра Чикаго?
– Он самый, – ответил Маркус. – В последний день Выставки 1893 года – первое политическое убийство в истории города. Юджин Патрик Прендергаст сам явился в полицию со своим четырехдолларовым револьвером и заявил, что убил мэра Картера Гаррисона, поскольку его честь не сдержал обещания поручить ему строительство новых линий городской надземки. Разумеется, заявление было чистейшей выдумкой, а человек этот, очевидно, сумасшедшим. Однако же Гаррисон
– И потому штат Иллинойс, – резко продолжил доктор, глядя на тех из нас, кто еще не знал этой истории, – решил доверить оценку его вменяемости главному