Люциус пожал плечами:

– В нескольких.

– Можете назвать мне количество?

– Нет. Боюсь, что нет.

– Но все эти штуки насчет вашей способности определить, когда из оружия стреляли, по плесени и ржавчине на нем – это использовалось раньше?

– Несколько раз. Началось с дела Мофона, в 1879 году. Обвиняемого оправдали, когда оружейный мастер определил, что, судя по скоплениям плесени и ржавчины в его пистолете, стрельба из оружия не производилась по меньшей мере последние полтора года. Рассматриваемое убийство произошло как раз в этот отрезок времени.

Мистер Дэрроу покачал головой и подошел к скамье присяжных.

– Не знаю, детектив-сержант, – может, это только я такой, но я в жизни повидал немало плесени и ржавчины. Просто поразительно, что вы можете датировать ее рост с такой точностью, словно это некое живое существо.

– Плесень и есть живые существа, – отвечал Люциус, несмотря на нервозность, пользуясь возможностью уколоть мистера Дэрроу. – А ржавчина – всего лишь окисление металла, соответствующее известным временным рамкам. При должной подготовке все это на самом деле не так уж и сложно.

– Да что вы говорите, детектив, неужели? Но, полагаю, нам придется поверить вам на слово – пока. Итак – из револьвера стреляли около трех лет назад, плюс-минус несколько месяцев. И одну из пуль нашли в обшивке подводы. – Лицо мистера Дэрроу снова сморщилось. – Не хочу показаться тупым, детектив, но как же с этим? С соответствием пули оружию, хочу я сказать? Сколько дел было решено с использованием этой методики?

– Что ж, – ответил Люциус чуть тревожнее, – оружейники всегда сопоставляли пули с оружейными стволами…

– Выходит, это точная наука?

– Зависит от того, что вы понимаете под точной.

– Точность, детектив, – бросил мистер Дэрроу, возвращаясь к Люциусу. – Отсутствие допусков на ошибку.

Люциус поерзал на стуле, потом вытащил платок и вытер лоб.

– Мало в каких науках этот допуск отсутствует.