– Может, и нет, сэр, – но этот суд не потерпит больше демонстрации совпадений от защиты, равно как не станет потворствовать подобному поведению обвинения! Если рассматриваемый вами вопрос имеет непосредственное отношение к данному делу, объясните это прямо сейчас, сэр.

Мистер Дэрроу лишь поднял руки, в свою очередь разыгрывая невинность:

– Прошу прощения, ваша честь, если мои замечания оказались неподобающими.

– Неподобающими и недопустимыми! – взорвался судья. – Присяжные игнорируют замечания защиты касательно текущего задания свидетеля в Полицейском управлении Нью-Йорка, а соответствующие записи исключаются из протокола. – Молоток предупредительно поднялся, указывая на стол защиты. – И не пробуйте больше со мной эти штучки, мистер Дэрроу. Я не допущу никаких упоминаний или расследований какого бы то ни было предмета, если он не имеет отношения к этому – и только этому – делу. А теперь продолжайте допрос.

– У меня больше нет вопросов, ваша честь, – ответил мистер Дэрроу и сел.

– Мистер Пиктон? – произнес судья. – Вы желаете опросить свидетеля повторно?

– Если повторный опрос мог бы стереть клевету из памяти присяжных, ваша честь, я бы провел его. А поскольку он не сможет, я воздерживаюсь.

– Тогда детектив-сержант свободен, и обвинение может пригласить своего следующего свидетеля.

– Обвинение, – объявил мистер Пиктон, – вызывает миссис Луизу Райт.

В задних рядах началась небольшая суета, и в двери красного дерева вошла миссис Райт.

Глава 46

Глава 46

Пока бывшая домоправительница Хатчей шла по проходу, доктор наклонился и спросил у мистера Пиктона:

– Что с Паркером?

Мистер Пиктон пожал плечами:

– Двое помощников Даннинга собирались привезти его на первом поезде сегодня утром. Уже должны были прибыть. Придется вызвать его днем.

Миссис Райт в старомодном синем платье гордо и без колебаний вошла в дверцу в дубовом ограждении, лишь единожды обратив седую голову и лицо с резкими чертами в сторону стола защиты и не выразив никаких эмоций при виде Либби Хатч. На присягу пристава Коффи она почти выкрикнула «Клянусь!», после чего объявила свое имя так, будто ожидала, что кто-то вдруг станет его оспаривать. Сие отношение она сохраняла в течение всех вводных вопросов мистера Пиктона, который за это время нарисовал очень яркую картину жизни в доме Хатчей. Либби была женщиной весьма переменчивого нрава, сказала миссис Райт, а когда чувствовала, что ее желания ущемляют, была способна впасть в крайнюю ярость. Мистер Пиктон не преминул убедиться, что присяжные поняли – Луиза Райт не питала особой любви к Дэниэлу Хатчу и не испытывала никакой зависти к бывшей хозяйке; как она сообщила мисс Говард, когда мы только приехали в город, единственными людьми в доме, к которым она чувствовала истинную симпатию и привязанность, были трое детишек, выросших столь запуганными чудачеством отца и переменчивыми настроениями матери, что подчас казалось, будто они пребывают в постоянной нервозности.