– Понимаю, сейчас кажется, что гонка уже проиграна, Мур. – Изучая доску, доктор прикурил сигарету. – Но мы должны делать все, что можем, – пока можем. Мы должны.

– Зачем? – проворчал мистер Мур. – Никто не хочет приговора для этой чертовки, уж это дали понять ясно. Так какого дьявола ради мы все продолжаем?

– Есть еще Ана Линарес, Джон, – напомнил Люциус.

Мистер Мур снова заворчал:

– Девочка, чьему отцу совершенно все равно, жива она или мертва. С Либби ей, пожалуй, будет не хуже, чем с этим испанским ублюдком.

– Вообще-то сейчас я думал не об Ане Линарес, – очень тихо произнес доктор.

– О Кларе, не так ли? – проговорила мисс Говард. – Как она там? Я даже не сообразила спросить.

Доктор неловко пожал плечами:

– В замешательстве. И не слишком разговорчива, хотя я ее в этом вовсе не виню. Я обещал, что сие суровое испытание поможет и ей, и ее матери. Но ничего не вышло – и теперь к ужасу от воспоминаний о случившемся три года назад прибавился страх того, что случится, если ее мать выйдет на свободу. Девочка не настолько мала, чтобы не видеть опасности, в которой может оказаться, если Либби решится отомстить дочери, которую без сомнения считает вероломным ребенком, единственным свидетелем ее кровавого деяния.

Отложив кусок мела, доктор взял бокал вина и собрался было глотнуть – но на полпути остановился, будто потерял всякий интерес к любому успокоению.

– Вам не стоит обвинять себя, доктор, – вмешался Маркус. – Дело казалось надежным. Не было никаких причин полагать, что так все обернется.

– Может быть, – изрек доктор, сел и отставил бокал.

– И позвольте мне еще раз напомнить всем… – произнесла мисс Говард, но на этом мистер Мур исторг очередной громкий стон:

– Да, да, мы знаем, Сара, еще не все потеряно! Бог мой, ты сама-то не устала от этой присказки?

– Если так ты хочешь спросить, не желаю ли я, чтобы все было кончено, дабы у меня имелось хорошее оправдание погрузиться на дно бокала и остаться там на веки вечные, Джон, то мой ответ – нет, – отрезала мисс Говард. – Да, может, мы сегодня и не принесли особых сведений – но мать должна знать больше, а она вернется завтра. Как и мы. – Она посмотрела на доктора. – Поедете с нами? Не уверена, что смогу подобрать правильные вопросы.

Каким-то глубинным усилием доктор смог встряхнуть последние следы того, что сходило за ободрение.

– Конечно, – сказал он, положил руки на колени и встал. – Но сейчас, если вы не возражаете, я, пожалуй, удалюсь, не дожидаясь ужина. Я не слишком голоден. Нам ведь нет нужды являться к Фрэнклинам раньше полудня, да, Сара?