Беттингер надел на Алиссу нижнее белье, спортивный костюм, шерстяной жакет, носки и кроссовки. Потом он отвел Карен по коридору в ее комнату и накрыл таким количеством одежды, что она стала похожа на миниатюрного игрока в американский футбол.

После этого они вдвоем вернулись в коридор. Жюль открыл шкаф, вытащил самое темное одеяло и посмотрел на дочь.

– Ты должна закрыть глаза.

На лице девочки появился ужас.

– Только не оставляй меня одну!

– Я не оставлю. Обещаю. Но есть вещи, которые тебе видеть не разрешено. – Полицейский приподнял парку. – Держись за мой ремень.

Две маленькие руки ухватились за ремень.

Детектив уже знал, что эта ужасная ночь изменила его дочь.

– Закрой глаза и не открывай их до тех пор, пока я не скажу, – велел он.

– Хорошо. Я обещаю.

Встревоженные глаза превратились в две горизонтальные складки, и Беттингер повел Карен в спальню. Там он снял подушку с головы Гордона, глубоко вздохнул и развернул темное одеяло. Саван накрыл труп.

Борясь с лавиной отчаяния, детектив опустился на колени на ковер, выдохнул пар и завернул тело сына. Дочь продолжала сжимать ремень.

– Теперь пойдем к машине, – сказал мужчина.

– Ладно.

Жюль отнес Гордона в гараж. Там он положил его в багажник голубого компактного автомобиля Алиссы, захлопнул крышку и оглянулся через плечо.

– Можешь открыть глаза.

Черные щелки превратились в белые овалы. Девочка оглядела гараж – она потеряла ориентировку и дрожала от холода.

– Давай сходим за мамочкой, – предложил Беттингер.

Карен кивнула, и они вместе вернулись в спальню.

Сквозь разбитое окно внутрь залетали снежинки. Они опускались на пол, на кровать и на похожие на одуванчик короткие завитки волос Алиссы.