Я могу без труда и малейших колебаний ответить на его вопрос. Даже если Карл – больше не убийца, в глубине его подсознания все еще жив свидетель совершенных преступлений. И амнезия не искупает грехов.

Уж слишком – слишком – много совпадений я нашла в историях Карла. Поэтому я в очередной раз беру в руки фотографию и продолжаю игру.

– Правда или начо: о чем ты болтал с девушкой под дождем вчера вечером, перед сном?

– Дура, дура, – растерянно бормочет он. – Лучше сыграем в шахматы. Ты окончательно перестала понимать суть игры «Правда или начо». Да у тебя даже начо с собой нет!

Трясучка сделала свое дело. Карл упал в ванной и ударился головой. В тот день мы все собрались у его койки: Уолт, девушка под дождем, миссис Ти, я. Он уговаривал воображаемую подружку помочь ему подняться.

Похороны были скромные. Кроме священника, пришли только я и миссис Ти.

Я долго думала, стоит ли произносить надгробную речь. Но почему-то решила, что это… ну, необходимо? Я немного поразглагольствовала о хрупкости жизни и неизбежности смерти, о том, что великие фотографы запечатлевали на пленку не только видимое глазу. Карл бы спросил, с какой стати я отправляю его на покой, раз он уже умер.

Еще я долго выбирала, какой цитатой из Достоевского завершить свою речь. Даже почти остановила выбор на любимых словах Карла о том, что нельзя мучить животных и отнимать у них радость. Но вовремя одумалась. В уме я регулярно проигрываю тот наш разговор в сарае, когда он сказал, что я просто «не к тому прицепилась».

Я вижу страшный грубый шрам у него на груди. Слышу хруст веток и мачете в лесу. Помню, как мастерски он привязал двух мужиков к дереву и без зазрения совести выпустил пулю в одного из них. Воскрешаю в памяти ужас, который испытывала, когда он играл со мной в темном номере мотеля или щупал мою шею в поисках пульса. Я думаю о пропавших женщинах и дымной пелене горя, зависшей над их семьями.

В общем, я пошла на компромисс. Выбрала цитату из «Мертвого дома».

Везде есть люди дурные, а между дурными и хорошие.

Сразу после похорон я обыскала комнату Карла. Свое завещание, написанное в присутствии миссис Ти, он приклеил скотчем к изголовью кровати, а к нему скрепками прицепил две вещи. Маленький пакетик с серебряным перстнем Николь Лакински.

И право собственности на хижину, выданное его тетушке.

Он завещал этот темный кусок лесной чащи мне.