– Жду хоть каких-нибудь результатов. Едва ли в Петербурге хотят услышать, что я ничего не раскопал.

– А как вы объясните отсутствие отчета своему начальству?

– Скажу, что письмо потерялось по дороге.

Несколько секунд полицмейстер смотрел на меня в недоумении, пытаясь понять, говорю я всерьез или шучу, затем рассмеялся и полез в карман за папиросами.

– Однако вы оригинал, как я вижу, – проговорил он, закуривая. – Не печетесь о карьере?

Я пожал плечами и произнес:

– Едва ли меня ждет быстрое продвижение по службе. При любом исходе дела.

– Вот как? Не в ладах с начальством?

– Мне бы не хотелось это обсуждать.

– Ну, простите, голубчик. Это я так… из любопытства.

Да, Армилову трудно было поверить в то, что кто-то может не беспокоиться о карьере. Он-то, конечно, предпочел бы блистать в столице, а не прозябать в деревне – не случись того досадного убийства во время учений, когда подозрение пало на него.

– Не мешало бы выяснить, куда направлялась Мария Журавкина, – вмешался в разговор Мериме, видимо, решивший сменить тему. – Похоже, у нее все же был тайный поклонник.

– Все, с кем общалась эта особа, утверждают, что она была домоседкой, – отозвался Армилов. – Ни о каком приятеле они не слышали.

– На то он и тайный, этот поклонник, – возразил доктор.

– Я вас умоляю! – Полицмейстер усмехнулся. – Это в Петербурге человек может жить двойной жизнью. В большом городе никому ни до кого нет дела – все заняты собой. А в Кленовой роще по-настоящему скрыть ничего невозможно, тем более амуры.

– Куда она вообще могла направляться? – Мериме подошел к подробному плану деревни, висевшему на стене. – Где ее нашли?

Армилов взял со стола карандаш и тоже встал.

– Вот здесь, возле реки, – он отметил место крестиком.

– Поблизости много домов? – спросил я.

– Нет, как видите, только три.